На следующее утро меня разбудил неяркий свет солнца, пробивающийся сквозь тучи. Какие‑то тревожные мысли мешали полностью расслабиться. Застонав, я перевернулась на бок, пытаясь снова заснуть. Не тут‑то было! Внезапно я вспомнила события вчерашнего дня. — О боже! — вскрикнула я и села так резко, что закружилась голова. — Твои волосы похожи на солому! Но ничего, мне даже нравится, — послышался спокойный голос из стоящего в углу кресла‑качалки. — Ты не ушел! — Я тут же бросилась к нему на колени. Лишь через секунду я поняла, что сделала, и, устыдившись своего порыва, нерешительно взглянула на Эдварда. А вдруг я зашла слишком далеко? К счастью, он рассмеялся. — Ну конечно же! — ответил Эдвард, довольный моим замешательством, и ободряюще похлопал по спине. Я жадно вдохнула запах его тела. — Я так боялась, что это сон! — Ну и примитивные у тебя сны! — Чарли! — вспомнила я и, вскочив с его колен, бросилась к двери. — Уехал час назад, предварительно проверив аккумулятор пикапа. Должен признаться, я немного разочарован. Он что, совсем тебя не контролирует? — с притворным гневом вопросил Эдвард. Я снова собиралась броситься к нему на колени, но тут же подумала, что вид у меня не очень‑то привлекательный. Лучше сначала умыться. — Обычно по утрам ты так не суетишься, — заметил Эдвард и гостеприимно раскрыл объятия. Устояла я ценой нечеловеческих усилий. — Дай мне минутку! — Хорошо! В полном смятении чувств я понеслась в ванную. Из зеркала на меня смотрела незнакомка — дико горящие глаза, пылающие щеки. Тщательно почистив зубы, я кое‑как пригладила волосы, побрызгала лицо холодной водой и постаралась хоть немного успокоиться. Без особого успеха! Я поспешно вернулась в комнату. Чудо. Эдвард ждал, по‑прежнему с распростертыми объятиями. Устыдившись своего утреннего порыва, я скромно присела на краешек кресла. Холодные руки обняли меня за плечи, и мое сердце неистово забилось. — С возвращением! — промурлыкал он, прижимая меня к себе. Несколько минут мы так и сидели, прижавшись друг к другу, пока я не заметила, что Эдвард переоделся и уложил волосы немного иначе. — Ты отлучался? — недовольно спросила я, разглаживая ворот свежей рубашки. — Разве можно ходить в одном и том же виде два дня подряд?! Что скажут соседи! Когда я отлучился, ты спала, как ангел. — Тигриные глаза задорно сверкнули. — Все интересное произошло чуть раньше. Я застонала. — Что ты слышал? Вся нежность мира воплотилась во взгляде золотистых глаз. — Ты сказала, что любишь меня. — Ты и так это знал, — робко проговорила я. — Все равно мне было очень приятно. — Я тебя люблю, — положив голову ему на плечо, призналась я. Голос звучал слабо и неуверенно; скорее вопрос, чем утверждение. — Теперь ты — моя жизнь, — просто ответил Эдвард. Слова стали излишни. Мы тихо качались в кресле, а на улице тем временем немного посветлело. — Пора завтракать, — будничным тоном проговорил Эдвард, стараясь показать, что помнит о моих маленьких слабостях. Решив пошутить, я испуганно схватилась руками за горло. Он растерялся. — Шутка! — захихикала я. — Ты же сам говорил, что я прекрасная актриса. — Не смешно, — с отвращением произнес он. — Еще как смешно, и ты сам это знаешь! — На всякий случай, я внимательно посмотрела в тигриные глаза, чтобы убедиться, что меня простили. — Может, я неясно выразился? Тебе пора завтракать! — Ладно, ладно, — согласилась я. Не успела я и пикнуть, как меня посадили на спину и понесли вниз по лестнице. На мои протесты Эдвард не обращал никакого внимания. Похоже, для него я действительно пушинка! К моему удовольствию, на кухне было по‑праздничному солнечно. Эдвард аккуратно опустил меня на стул. — Что на завтрак? — в шутку спросила я. Такого вопроса он точно не ожидал. — Честно говоря, не знаю. А что ты любишь? Усмехнувшись, я поднялась со стула. — Все в порядке, я большая девочка и способна позаботиться о себе. Выбрав кукурузные хлопья с медом и орешками, я насыпала их в тарелку и залила молоком. Эдвард не сводил с меня глаз, и мне стало неловко. — Может, съешь что‑нибудь? — нерешительно предложила я. Он закатил глаза. — Белла!.. Под его пристальным взглядом я взялась за хлопья. Ну зачем так внимательно смотреть, как человек жует? Так и подавиться недолго!.. Я решила начать разговор. — Чем займемся сегодня? — Хмм… Хочешь познакомиться с моей семьей? Тут я и правда чуть не подавилась хлопьями. — Неужели боишься? — с надеждой спросил Эдвард. — Да, — призналась я. Зачем притворяться, если ответ ясно виден в моих глазах? — Не беспокойся, — усмехнулся он. — Я смогу тебя защитить! Теперь пришла моя очередь поднимать глаза к потолку. — Я боюсь не твоих родственников, а того, что могу им не понравиться, — объяснила я. — Разве они не удивятся, если ты приведешь в гости… кого‑то вроде меня? Они знают, что мне известно про… — Они давно уже все знают. Вчера мои милые родственнички заключили пари на то, привезу ли я тебя обратно. — Эдвард улыбался, но его голос звучал серьезно. — Не понимаю, как можно делать ставки против Элис. Так или иначе, у нас нет секретов друг от друга. Какие секреты, если я читаю мысли, а Элис видит будущее? — А Кэри способна любого уговорить выйти на улицу нагишом, — подсказала я. — Ты очень внимательна, — похвалил он. — Стараюсь. Значит, Элис знает, что я приду. Эдвард более чем странно воспринял мои слова. — В общем, да, — неохотно проговорил он и отвернулся, чтобы я не видела его лица. Мне стало любопытно. — Вкусно? — поспешил сменить тему Эдвард, с подозрением поглядывая на мои хлопья. — На вид не очень аппетитно. — Ну, это, конечно, не весенний гризли… — пробормотала я, не обращая внимания на его недовольный вид. Интересно, почему он так смутился, когда я упомянула Элис? Сгорая от любопытства, я быстро доела хлопья. Снова превратившись в статую Адониса, Эдвард молча стоял посреди кухни и рассеянно смотрел в окно. Затем повернулся ко мне с обаятельной улыбкой. — Думаю, ты должна представить меня отцу. — Он тебя знает, — напомнила я. — Но не как твоего друга. — Зачем? — Разве так не полагается? — невинно поинтересовался Каллен. — Не знаю, — честно ответила я, сожалея, что в подобных вопросах не имею собственного опыта. Да и разве обычные правила применимы к нашим отношениям? — Это необязательно. Я не жду, что ты… Тебе не нужно притворяться! Эдвард улыбнулся. — Я и не притворяюсь! Я закусила губу, нервно гоняя по тарелке остатки хлопьев. — Так ты скажешь Чарли, что я твой бойфренд? — А ты мой бойфренд? — Я поежилась, представляя разговор Эдварда и Чарли. — Ну, у этого слова много определений. — Честно говоря, мне казалось, что ты больше, чем просто бойфренд, — призналась я, не поднимая глаз. — Нам необязательно посвящать твоего отца во все подробности, — уверенно проговорил Каллен, касаясь моего подбородка пальцем. — Нужно же как‑то объяснить мое присутствие, и вовсе не хочется, чтобы шеф полиции Свон отказал мне от дома. — А ты правда хочешь быть со мной? — обеспокоенно спросила я. — И действительно будешь приходить в гости? — Пока тебе это нравится, — серьезно ответил Эдвард. — Хочу, чтобы ты всегда был со мной, — мрачно заявила я. Эдвард медленно подошел к столу и нежно коснулся моей щеки. Что он при этом думал, я не знала — по лицу понять было невозможно. — Это тебя огорчает? — решилась я. Он долго‑долго смотрел мне в глаза, потом сменил тему: — Доела? — Да, — тут же вскочила я из‑за стола. — Одевайся, я подожду здесь! Я побежала по лестнице, но на полпути остановилась. — Правда подождешь? Эдвард засмеялся, и его глаза просветлели. — Честное скаутское! Одевалась я быстро, то и дело выбегая на лестницу. Причин сомневаться в Эдварде у меня не было, однако уж слишком он непредсказуем! Что же мне надеть? Вряд ли существуют какие‑то рекомендации относительно того, как одеться на первую встречу с семьей вампиров. Странно, что это слово само пришло на ум, я ведь всеми силами старалась его не употреблять даже наедине с собой. Свой выбор я остановила на длинной юбке цвета хаки и темно‑синей блузке. Мельком взглянув в зеркало, я поняла, что все попытки пригладить волосы оказались тщетными, и собрала их в хвост. Осталось выбрать туфли. Я снова вышла на лестницу и негромко позвала Эдварда, уверенная, что он меня услышит. — Кто сядет за руль? — Что за вопрос? — рассмеялся Эдвард. — Я, конечно. Значит, надену туфли‑лодочки! — Готова! — объявила я, скатившись по лестнице. — Надеюсь, прилично? Он схватил меня за руки и несколько секунд удерживал на расстоянии, а потом прижал к себе. — Ты как всегда ошиблась… Разве прилично выглядеть так соблазнительно? — В каком смысле соблазнительно? — осторожно спросила я. — Может, переодеться? Эдвард вздохнул и покачал головой. — Ну как можно быть такой глупой? — Он осторожно поцеловал меня в лоб, и мне показалось, что комната поплыла перед глазами. — Объяснить, чем ты меня соблазняешь? Тонкие пальцы, словно крылья бабочки, ласкали мои руки, спину… Ладони вспотели, и мне стало трудно дышать. Наши губы встретились, словно два цветка в букете. Тут я потеряла сознание. — Белла? — испуганно позвал не позволивший мне упасть Эдвард. — Из‑за тебя мне стало плохо! — Ну что мне с тобой делать! — Странно, когда он растерян, он больше всего похож на человека. — Вчера после поцелуя ты вцепилась мне в волосы, а сегодня потеряла сознание! Я рассмеялась, и, к своему ужасу, не смогла остановиться. Эдвард гладил меня по спине, пока безумный смех не превратился в икоту. — У тебя истерика? Я покачала головой, хотя и опасалась, что он прав: кажется, членораздельной речи конец — либо смех, либо икота! Тяжело вздохнув, Эдвард сгреб меня в охапку и усадил на диван. Сам он куда‑то исчез, а через секунду, я услышала, как он гремит посудой на кухне, что‑то бормоча себе под нос. Неуловимый миг, и Эдвард снова в гостиной и бормочет так быстро, что я не могу разобрать ни слова. Оказывается, он принес стакан воды, который теперь подталкивал к моим губам. Несколько маленьких глотков — и я снова могу дышать. — Вот что получается, когда целуешься слишком хорошо, — вздохнул Эдвард. — В этом‑то вся и проблема, — пробормотала я. — Ты все делаешь слишком хорошо. Видишь, чем это для меня оборачивается! — Тебя мутит? — обеспокоенно спросил он, памятуя о том, что случилось вчера. — Нет, на обморок не похоже. По‑моему, я забыла, как дышать! — В таком состоянии ты никуда не поедешь. — Все в порядке! — возразила я. — Твоя семья все равно подумает, что я сумасшедшая, поэтому терять нечего! — Если они так подумают, значит, у них есть основания. — Ну, спасибо… Эдвард окинул меня подозрительным взглядом. — Знаешь, тебе очень идет темно‑синий! — неожиданно сказал он, и я зарделась. Целую минуту мы смотрели друг другу в глаза. — Слушай, я изо всех сил стараюсь не терять присутствие духа, так что, может, поедем? Быстрый оценивающий взгляд тигриных глаз. — Ты переживаешь не из‑за того, что собираешься в гости к вампирам, а потому что боишься им не понравиться? — Именно. — Ты потрясающая девушка! — покачал головой Эдвард и шагнул к двери. — А не лучше ли… — начала я, но он поднял руку, показывая ключи от пикапа. Тяжело вздохнув, я вышла на крыльцо и, как обычно, поднялась на цыпочки, чтобы достать лежащий под карнизом ключ. Эдвард нетерпеливо схватил меня за руку. Я так и замерла с раскрытым ртом, а он, будто устав от моей недоверчивости, бессильно кивнул. — Ладно, проверь, если сомневаешься. Дверная ручка не поворачивалась! — Черт знает что! — пробормотала я. Эдвард потащил меня к пикапу. — Мне тоже нравится водить! — попробовала намекнуть я, но он уже открыл дверцу у пассажирского сиденья. — Белла, я и так потратил слишком много сил, что бы спасти твою жизнь, и не позволю сесть за руль сейчас, когда ты даже идти не в состоянии. — Я хорошо вожу! — Я‑то гораздо лучше, — ответил с водительского места Эдвард. — Если бы ты так не делал, я бы забыла, что ты не человек, — проговорила я. — Как не делал? — Не вырастал, словно из‑под земли. — Не могу же я постоянно ползать, как улитка!.. Да и лучше тебе не забывать. Я смотрела на его бледную кожу, невероятно красивое лицо, гибкое тело хищника, такое упругое и холодное, как мрамор… — Нет, точно не забуду, — пробормотала я. Только когда мы выехали из центральной части Форкса, я поняла, что не знаю, где живут Каллены. Река Калавах осталась позади, дорога повернула на север, а дома попадались все реже, пока не исчезли совсем. Пикап петлял по туманному лесу, и вскоре асфальтированное шоссе кончилось. Эдвард уверенно гнал вперед по лесной дороге, едва заметной среди папоротников. Лес становился все гуще. А потом через несколько миль деревья расступились, и мы выехали на поляну… или это была лужайка? Вокруг по‑прежнему клубилась зеленоватая дымка, скорее всего из‑за шести древних кедров, растущих вокруг дома. Могучие лапы упирались в стены и заглядывали в окна, а уж верандой, наверное, вообще невозможно пользоваться. Почему‑то дом Калленов я представляла себе иначе. Он оказался величественным, стильным и очень древним. Светло‑бежевого цвета, трехэтажный, дом свидетельствовал об отличном вкусе хозяев. Я не заметила ни одной машины, зато где‑то невдалеке журчала река. Настоящая глушь! — Bay! — Нравится? — улыбнулся Эдвард. — Очень своеобразно… Он дернул меня за хвост и усмехнулся. — Готова? — Конечно, нет, но давай пойдем! — Храбрый морской котик! Я попыталась улыбнуться, однако губы не слушались. Кое‑как пригладив волосы, я судорожно вздохнула. — Прекрасно выглядишь, — похвалил Эдвард. Мы прошли на террасу. Он наверняка почувствовал мое волнение и ободряюще сжал руку. Тяжелая дверь открылась, и я так и застыла очарованная. Ничего похожего на мрачное обиталище вампиров: очень просторно, светло и уютно! Судя по всему, на первом этаже когда‑то было несколько комнат, потом стены снесли, и получился большой холл. Южная стена оказалась прозрачной, и я смогла увидеть раскидистые кедры и лужайку, спускающуюся к неторопливой реке. Главным украшением западной части дома была широкая лестница, ведущая на верхние этажи. Да уж, в отсутствии вкуса Калленов не упрекнешь: высокий сводчатый потолок, оштукатуренные стены, пушистые палевые ковры на деревянном полу… Слева от входа на небольшом возвышении у рояля нас ждали родители Эдварда. С доктором Калленом я уже встречалась, но разве это помешало мне еще раз восхититься его молодостью и красотой? Рядом с ним, должно быть, Эсми, единственная, кого я еще не видела. Очень бледная и красивая, как и все Каллены: тонкое лицо с высокими скулами и волны светлых кудрей — как похожа на актрис немого кино! Она пополнее, чем остальные, и держится попроще. Одеты Эсми и Карлайл довольно изысканно, в светло‑бежевой гамме, сочетающейся с цветом стен и ковров. Оба приветливо улыбнулись, но не приблизились к нам ни на шаг. Наверное, боятся меня испугать! — Карлайл, Эсми, — прервал неловкое молчание Эдвард, — это Белла. — Добро пожаловать, Белла. — Карлайл шагнул ко мне и неуверенно протянул руку, и я тотчас ее пожала. — Здравствуйте, доктор Каллен. — Пожалуйста, зови меня просто Карлайл. — Карлайл, — улыбнулась я, удивленная собственной смелостью. Стоящий рядом Эдвард вздохнул с облегчением. Радушно улыбаясь, ко мне подошла Эсми. Маленькая изящная рука оказалась сильной. — Очень рада наконец с тобой познакомиться, — искренне проговорила она. — Спасибо, я тоже рада встрече. — И это действительно было так. Похоже, я попала в сказку и пожимаю руку Белоснежке. — А где Элис и Кэри? — поинтересовался Эдвард. Родители не успели ответить, потому что парочка появилась на лестнице. — Эй, Эдвард! — радостно позвала Элис и, скатившись по ступенькам, остановилась прямо передо мной. Судя по взглядам Карлайла и Эсми, они хотели, чтобы девушка вела себя поприличнее, но мне нравилась ее непосредственность. — Привет, Белла! — Элис проворно подскочила ко мне и обняла за плечи. Карлайл и Эсми онемели от удивления, а я, когда прошло первое потрясение, обрадовалась, что Элис принимает меня за свою. Мне показалось, что Эдвард чем‑то недоволен, однако когда я к нему повернулась, его лицо было непроницаемым. — Слушай, ты потрясающе пахнешь! — заявила девушка, вогнав меня в краску. Возникла неловкая пауза, но тут к нам спустился Кэри, высокий, стройный, величавый. Настоящий король! Мне стало так спокойно и уютно… Случайно взглянув на Эдварда, я заметила в тигриных глазах недовольство. Значит, я уже успела попасться на крючок! — Здравствуй, Белла, — чопорно кивнул Кэри, а потом незаметно подмигнул. Почему‑то мне показалось, что на неожиданное панибратство его подвигла Элис. Так или иначе, с этим парнем нужно быть настороже. — Здравствуй, Кэри, — отозвалась я, застенчиво улыбнувшись. — Очень приятно познакомиться со всеми вами. У вас обалденно красиво и уютно, — вежливо добавила я. — Спасибо, — улыбнулась Эсми, очевидно приняв меня за бесстрашную особу. — Мы рады видеть тебя в гостях. Так, значит, Эмметт с Розали не желают со мной знакомиться! Мне сразу вспомнился уклончивый ответ Эдварда, когда я заявила, что эти двое меня не любят. От неприятных мыслей меня отвлек Карлайл, многозначительно смотревший на Эдварда. Краем глаза я заметила, как Каллен‑младший кивнул. Я сделала вид, что ничего не вижу, а сама принялась разглядывать красавец рояль, стоявший на небольшом возвышении. Неожиданно вспомнились детские мечты — я страстно хотела выиграть на скачках или в лотерее, чтобы купить маме рояль. Рене очень любила музыку, но играла только для себя и довольно посредственно. Пианино у нас было самое дешевое, однако я любила смотреть, как она играет. Мама казалась такой счастливой и безмятежной, будто приплывала из далекой страны, где нет ни горя, ни забот. Меня отдали в музыкальную школу; увы, я занималась откровенно плохо и очень скоро бросила. Столь явный интерес не остался незамеченным для Эсми. — Ты играешь? — спросила она, кивнув в сторону рояля. — К сожалению, нет. А вы? — Нет, — засмеялась Эсми. — Это рояль Эдварда. Разве он не рассказывал тебе, что очень любит музыку? — Нет, — я обиженно взглянула на Эдварда. Эсми удивилась. — Кажется, Эдвард умеет все, верно? — наивно поинтересовалась я. Кэри захохотал, а Эсми укоризненно взглянула на Эдварда. — Надеюсь, ты не слишком выставлялся, это невежливо, — строго проговорила она. — Только чуть‑чуть, — усмехнулся Эдвард, и лицо Эсми смягчилось. Они многозначительно переглянулись, будто о чем‑то договариваясь. — Может, сыграешь для Беллы? — предложила Эсми. — Ты же сама сказала, что выставляться невежливо, — упирался Эдвард. — Из всех правил есть исключения! — Я бы с удовольствием послушала, — решила вмешаться я. — Значит, договорились, — обрадовалась Эсми, подталкивая сына к инструменту. Я села на скамеечку рядом с Эдвардом. Он бросил на меня свирепый взгляд… а потом заиграл, и просторный холл заполнили звуки такой дивной красоты, что казалось, за роялем не один музыкант, а двое. Даже моих примитивных знаний хватило, чтобы понять, что этюд очень и очень сложный. Я сидела, боясь пошевелиться, как вдруг услышала сдавленный смешок. Продолжая играть, Эдвард посмотрел на меня и весело подмигнул. — Нравится? — небрежно спросил он. — Ты сам написал? — в восхищении пролепетала я. — Любимый этюд Эсми, — кивнул Эдвард. Закрыв глаза, я бессильно покачала головой. — Что‑то не так? — Просто чувствую себя полным ничтожеством. Мелодия полилась медленнее и мягче, незаметно превратившись в уже знакомую мне колыбельную. Я, не отрываясь, смотрела на тонкие пальцы, с такой легкостью порхающие по клавишам. — Эта часть посвящается тебе, — прошептал Эдвард. Никогда не думала, что из рояля можно извлечь такие звуки. Наверное, все дело в мастерстве играющего и его чувствах. — Знаешь, ты им понравилась, — заговорщицки прошептал Эдвард. — Эсми особенно! Машинально оглянувшись, я увидела, что холл опустел. — Почему они ушли? — Наверное, решили, что нам нужно побыть вдвоем. — С чего ты взял, что я им понравилась? — Ну кто мне запретит читать мысли? — Да уж! А Розали и Эмметт… — нерешительно начала я. Каллен нахмурился. — За Розали не беспокойся, она придет, — уверенно заявил он, увидев, что я настроена скептически. — А Эмметт? — Братец, конечно, считает меня ненормальным. Однако не пришел он потому, что утирает слезы Розали. — Что ее так расстроило? — спросила я, вовсе не уверенная, что хочу услышать ответ. — Ну, Розали меньше всех устраивает… ее нынешняя ипостась. А оттого, что секрет узнал кто‑то посторонний, ей еще больше не по себе. К тому же она ревнует. — Розали ревнует? — в замешательстве переспросила я. Как ни старалась, я не могла подобрать ни одной причины, по которой такая красавица, как Розали, могла бы мне завидовать. — Ты человек, женщина, — пожал плечами Эдвард, — поэтому она и ревнует. — Боже! — ошеломленно прошептала я. — Ведь даже Кэри… — Тут, скорее, виноват я, — мрачно усмехнулся Эдвард. — Помнишь, я говорил, что в нашей семье он относительно недавно? Ему было велено держать себя в руках! Я содрогнулась, подумав о возможных причинах такого приказа. — А Эсми и Карлайл? — быстро спросила я, надеясь, что Эдвард не заметил моего испуга. — Они довольны, если доволен я. Эсми приняла бы тебя, даже окажись ты хромой и косоглазой. Она жутко волновалась, что Карлайл изменил меня слишком юным, и я не успел стать цельной личностью… Да она в восторге и просто млела каждый раз, когда я брал тебя за руку! — Элис, кажется, тоже рада… — Ну, у нее свой интерес! Целую минуту мы молча смотрели друг на друга. Эдвард что‑что скрывает. Ладно, потерплю, а со временем постараюсь все выяснить. — О чем вы договорились с Карлайлом? — как ни в чем не бывало спросила я. — Значит, ты заметила! — Конечно, — по‑прежнему спокойно проговорила я. Эдвард ответил не сразу. — Он хотел рассказать мне кое‑что и не знал, захочу ли я поделиться с тобой. — А ты захочешь? — Я вынужден, потому что в следующие несколько дней или недель мне придется быть… еще более осторожным и внимательным. А выглядеть в твоих глазах тираном и деспотом совершенно не хочется. — Ты и есть тиран, — безмятежно сказала я, — но меня это вполне устраивает. Что особенного? — В общем, ничего. Элис чувствует приближение гостей. Они знают про нашу семью и, скорее всего, хотят познакомиться. — Гости? — Да, они не похожи на нас и охотятся иначе. Скорее всего, в город они вообще не сунутся, однако до самого их отъезда я не спущу с тебя глаз. На этот раз он точно заметил, что я трясусь от страха. — Ну наконец‑то нормальная реакция! — усмехнулся Эдвард. — А я уж подумал, что ты совсем утратила инстинкт самосохранения. Я понемногу успокаивалась, оглядывая просторный холл. — Что, твои ожидания не оправдались? — самодовольно поинтересовался Эдвард. — Не совсем, — призналась я. — Ни гробов, ни черепов по углам! Вроде бы даже паутины нет, какая жалость! — Очень просторно и много света, — не обращая ; внимания на его ерничество, проговорила я. — Домом мы всегда гордились! Колыбельная, которую играл Эдвард, моя колыбельная, приближалась к концу, но финальные аккорды оказались неожиданно грустными. Последняя резкая нота, и в холле повисла тишина. — Спасибо, — пробормотала я, только сейчас почувствовав, что на глаза навернулись слезы. Смутившись, я стала вытирать их платком. Одну слезинку я все же пропустила, и ее аккуратно стер Эдвард. Подняв влажный палец, он внимательно на него посмотрел и быстро поднес к губам. Я не знала, что сказать, а Эдвард мечтательно закатил глаза и улыбнулся. — Хочешь посмотреть другие комнаты? — А гробов правда нет? — уточнила я, надеясь, что за сарказмом не слышно беспокойства. Улыбнувшись, он взял меня за руку и повел к лестнице. — Никаких гробов, обещаю! По высоким ступеням мы поднялись на второй этаж. Деревянные перила были гладкие, как шелк. Так, значит цветовая гамма второго этажа совсем иная — стены обшиты деревянными панелями медового цвета, того же оттенка, что и половицы. — Комната Розали и Эмметта, кабинет Карлайла, комната Элис, — показывал на закрытые двери Эдвард. В конце коридора я остановилась как вкопанная и уставилась на деревянное украшение на стене. Заметив мое смущение, он улыбнулся. — Можешь смеяться. Вот уж действительно парадокс! Я и не думала смеяться; более того, рука непроизвольно потянулась к большому деревянному кресту, темнеющему на фоне светлой стены. Однако дотронуться до него я не решилась — просто хотелось узнать, действительно ли крест такой гладкий, каким кажется. — Наверное, он очень старый… — Середина семнадцатого века, — пожал плечами Эдвард. — Зачем вы его здесь держите? — поинтересовалась я. — Ностальгия, крест принадлежал отцу Карлайла. — Он коллекционировал антиквариат? — Нет, — тихо засмеялся Эдвард, — он вырезал его сам. Когда‑то крест висел на стене в приходе, где он служил. Не знаю, отразилось ли на моем лице удивление, но на всякий случай я перевела взгляд на древний крест. Применив элементарную арифметику, я поняла, что кресту более трехсот пятидесяти лет. Я молчала, пытаясь осмыслить такой огромный временной промежуток. — О чем ты думаешь? — спросил Эдвард. — Сколько лет Карлайлу? — промолвила я, по‑прежнему глядя на крест. — Он недавно отпраздновал трехсот шестьдесят второй день рождения. Наконец‑то оторвавшись от креста, я посмотрела на Эдварда. В голове уже теснились вопросы. Задать их я не успела, он без труда понял, что я хочу узнать. — Карлайл родился в Лондоне примерно в 1640 году, незадолго до правления Кромвеля. Точнее сказать невозможно, даты рождения простолюдинов тогда не записывали. Понимая, что Эдвард за мной искоса наблюдает, я старалась не показать волнения. Обдумать все можно потом, дома, в спокойной обстановке. — Он был единственным сыном англиканского священника. Мать умерла при родах, и Карлайл ос тался с отцом, человеком крайне нетерпимым. Когда протестанты пришли к власти, священник участвовал в гонениях католиков и представителей других религий. А еще он твердо верил в существование зла и возглавлял облавы на ведьм, оборотней и.. вампиров. Услышав это слово, я замерла, однако Эдвард, похоже, ничего не заметил и рассказывал дальше. — Они сожгли сотни невинных людей, потому что тех, на кого устраивались облавы, поймать куда труднее. Состарившись, пастырь поставил во главе рейдов своего послушного сына. Сначала Карлайл приносил одни разочарования: он не умел обвинять невинных и видеть дьявола в душах праведных. Зато он оказался настойчивее и умнее отца. Он нашел настоящих вампиров, которые жили среди нищих и выходили на охоту по ночам. Даже в те времена, когда чудовища существовали не только в легендах, выжить им было непросто. Итак, вооружившись факелами и горячей смолой, — зловещим тоном продолжал Эдвард, — люди собрались у логова вампиров, которое обнаружил Карлайл. Наконец появился первый. Он заговорил тише, и я с трудом разбирала слова. — Это был обессилевший от голода старик. Почуяв людей, он тут же предупредил остальных и бросился бежать, петляя среди трущоб. Карлайл, на тот момент двадцатитрехлетний, возглавил погоню. Старик мог легко оторваться от преследователей, но, по мнению Карлайла, он был голоден, поэтому внезапно развернулся и бросился в атаку. Сначала он напал на Карлайла, однако противников было слишком много, и вампиру пришлось обороняться. Убив двоих, старик убежал с третьим, а истекающего кровью Карлайла бросил на улице. Эдвард замолчал, подбирая слова. — Карлайл знал, что сделает его отец. Тела сожгут, сожгут и всех раненых. Чтобы спасти свою жизнь, мой отец доверился интуиции. Пока толпа гналась за вампиром, он полз в противоположном направлении. Карлайл нашел погреб с гнилой картошкой и скрывался целых три дня. Он сидел тихо, и его никто не обнаружил. Лишь когда жизни ничего не угрожало, отец понял, кем стал. Не знаю, что отразило мое лицо, но Эдвард внезапно остановился. — Ты нормально себя чувствуешь? — Конечно, — успокоила его я, однако Эдвард был слишком внимателен, чтобы не разглядеть любопытства, горевшего в моих глазах. — У тебя еще остались вопросы, — улыбнулся он. — Ну, несколько. — Пойдем, — проговорил Эдвард, взяв меня за руку, — сейчас ты сама все узнаешь.
