Нужно признать, что, за исключением превышения скорости, вел Эдвард отлично и без особых усилий. Управлял он одной рукой, а второй крепко сжимал мою ладонь. Иногда смотрел на садящееся солнце, иногда — на меня и наши переплетенные пальцы. Он включил радио, поймал музыку в стиле ретро и стал напевать песню, которую я ни разу не слышала. — Тебе нравится музыка пятидесятых? — В пятидесятые музыка была что надо. Гораздо лучше, чем в шестидесятые и тем более семидесятые! — тоном знатока изрек Эдвард. — Восьмидесятые еще куда ни шло! — Когда‑нибудь скажешь, сколько тебе лет? — осторожно спросила я, боясь испортить ему настроение. — А это важно? — с безмятежной улыбкой поинтересовался Эдвард. — Вообще‑то нет, просто любопытно. Ничто так не мешает спать по ночам, как неразгаданная тайна. — А вдруг испугаешься? — Давай попробуем! — не выдержала я. Он вздохнул и, заглянув мне в глаза, на время забыл о дороге. Похоже, то, что он увидел, придало ему смелости. Алые лучи заходящего солнца озарили бледное лицо. — Я родился в Чикаго в 1901 году. — Старательно изображая невозмутимость, я терпеливо ждала продолжения рассказа. — Летом 1918 года Карлайл нашел меня в больнице. Мне было семнадцать, и я умирал от испанки. Эдвард наверняка услышал мой судорожный вздох. — Я не очень хорошо помню, как все произошло, ведь это случилось очень давно. Зато никогда не забуду, как Карлайл меня спас. — А твои родители? — Они умерли от испанки, я остался один. Именно поэтому меня выбрал Карлайл. Кстати, врачи даже не заметили моего исчезновения! — Как же он тебя спас? Каллен ответил не сразу, сначала обдумав ответ. — Это оказалось весьма непросто. Далеко не у каждого хватило бы самообладания совершить нечто подобное. Но Карлайл всегда был самым гуманным из нас… Мне очень повезло, и, кроме боли, я почти ничего не чувствовал. По выражению его лица я поняла, что эту тему можно считать закрытой. Любопытство пришлось на время подавить, хотя я узнала далеко не все, что хотела. Очень многого я в принципе не понимала, и, вне всякого сомнения, Каллен это использовал. — Думаю, Карлайл устал от одиночества, — негромкий голос Эдварда вторгся в мои мысли. — Я был первым в его семье, а вскоре после этого он нашел Эсми. Она упала со скалы. Удивительно, но когда Карлайл принес ее из морга, сердце еще билось. — Значит, только умирающий может стать… — Мы никогда не употребляли это слово, и я снова не решилась. — Нет, дело в Карлайле! Он никогда не забирает тех, у кого есть выбор. — В голосе Эдварда звучало огромное уважение. — С другой стороны, гораздо легче, когда кровь слабая, и человек не сопротивляется. — Он перевел взгляд на дорогу, и я поняла, что и эта тема закрыта. — А Эмметт и Розали ? — Розали была следующей в нашей семье. Лишь гораздо позднее я понял, что Карлайл надеялся сделать ее моей партнершей. Сам отец очень деликатен и ни о чем подобном не заговаривал. — Эдвард нервно хихикнул. — Но Розали всегда была мне только сестрой и через два года нашла Эмметта. Во время охоты в Аппалачах она поймала медведя и вместо того, чтобы прикончить самой, принесла Карлайлу. Розали тащила его несколько сотен миль, представляю, как ей было тяжело! — Однако Розали справилась, — подсказала я, пытаясь оторвать взгляд от прекрасного лица. — Да, она разглядела в Эмметте что‑то такое, что придало ей сил. С тех пор они неразлучны и иногда живут отдельно от нас, как семейная пара. Однако чем младше мы кажемся, тем дольше можем прожить на одном месте. Форкс подходит идеально, и, думаю, через пару лет нам предстоит в очередной раз погулять на их свадьбе. — А Элис и Кэри? — Элис и Кэри совершенно особенные. Они пришли к нам по собственной воле. Кэри вообще‑то из другой семьи, совсем непохожей на нашу. После какой‑то размолвки он впал в депрессию, некоторое время жил один. Элис его разыскала и привела к нам. Кстати, она, как и я, обладает некоторыми весьма необычными способностями. — Ты же говорил, что один умеешь читать чужие мысли! — Все верно. У Элис другой талант — она видит будущее, хотя и очень субъективно. Мы ведь сами создаем свое будущее, так что оно зависит от конкретных поступков каждого. Эдвард многозначительно на меня посмотрел. — Что же она видит? — Элис увидела Кэри и заранее знала, что он ее ищет. Она увидела Карлайла, меня и Эсми, и они вместе с Кэри нас нашли. Она, как никто другой, чувствует приближение нам подобных и знает, представляют ли они опасность. — А таких, как вы, много? — удивилась я. Неужели вампиры незамеченными живут среди нас? — Нет, совсем немного, и большинство кочует с места на место. Более‑менее оседлый образ жизни только у тех, кто не охотится на людей, — коварно взглянул на меня Эдвард. — Мы встретили лишь одну подобную семью, в маленькой деревушке на Аляске. — А остальные? — В основном бродяги. В свое время многие через это прошли. Очень утомительно, хотя постоянно кого‑нибудь встречаешь, ведь все мы предпочитаем север. — Почему? Пикап остановился перед домом Чарли. Было очень тихо и темно, даже луна скрылась за тучами. Свет на крыльце не горел, значит, отец еще не вернулся. — Разве ты еще не поняла? Ты же видела, каким я был сегодня. Думаешь, я смог бы спокойно ходить по улицам?.. Именно поэтому мы выбрали полуостров в штате Вашингтон — одно из самых пасмурных мест на земле. Здесь можно выходить на улицу даже в светлое время суток! Ты поняла бы меня, если бы восемьдесят с лишним лет не видела солнечного света. — Выходит, в легендах есть доля правды? — Выходит, так. — А Элис, как и Кэри, пришла из другой семьи? — Нет, здесь скрывается тайна. Элис не помнит своей прежней жизни и не знает, как стала такой, как мы. Она проснулась одна. Тот, кто сделал ее иной, просто ушел, и если бы Элис не встретила Кэри и Карлайла, то со временем совсем одичала бы. Мне хотелось еще столько всего узнать, столько всего осмыслить, но тут, как назло, заурчало в желудке, За весь день о еде я даже не вспомнила и теперь почувствовала, как сильно проголодалась. — Тебе, наверное, пора ужинать, — проговорил Эдвард. — Все в порядке. — Никогда не проводил столько времени в компании человека и вот забыл. — Не хочу с тобой расставаться! — В темноте проще быть откровенной. — Можно войти? — спросил он. — Хочешь? — удивилась я, с трудом представляя его на обшарпанной кухоньке Чарли. — Конечно, если ты не возражаешь! — Эдвард вышел на подъездную дорожку, а через секунду открыл дверцу с моей стороны. — Очень по‑человечески! — похвалила я. — Видишь, кое‑что осталось! В темноте Эдвард больше походил на обычного парня, только двигался бесшумно, так что приходилось то и дело проверять, не исчез ли он. Потом он галантно распахнул входную дверь, и я так и застыла от изумления. — Я оставила дверь открытой? — Нет, я взял ключ под карнизом. Я вошла в дом, включила свет на крыльце и удивленно посмотрела на гостя: я была уверена в том, что никогда не говорила ему, где лежит ключ. — Любопытство не порок, — сконфуженно произнес Эдвард. — Ты шпионил? — Мой вопрос прозвучал недостаточно сердито, мне льстил его интерес к моей персоне. — А что еще делать ночью? Ничего не ответив, я прошла на кухню. Странно, но она преобразилась от его присутствия. Достав из холодильника вчерашнюю лазанью, я выложила небольшую порцию на тарелку и поставила в микроволновку. Тарелка начала вращаться, запахло сыром и орегано. — И часто ты это делаешь? — поинтересовалась я, не сводя глаз с лазаньи. — Что? — Его мысли витали где‑то далеко. — Ты часто приходишь сюда? — Почти каждую ночь. От такого ответа я начисто забыла о лазанье. — Зачем? — Удивление в моем голосе было неподдельным. — Когда ты спишь, за тобой очень интересно наблюдать, — объявил Эдвард будничным тоном. — Ты разговариваешь! — О нет, — простонала я, заливаясь краской. Голова закружилась, и мне пришлось ухватиться за кухонный стол. О том, что я разговариваю во сне, я, конечно же, знала. Мама частенько меня дразнила. Просто мне и в голову не могло прийти, что здесь это кого‑то заинтересует. На лице гостя тут же отразилась досада. — Ты очень злишься ? — настороженно спросил он. — Пока не знаю, — хрипло пробормотала я. — Не знаешь? — Смотря что ты слышал! В следующую секунду Эдвард уже стоял рядом и держал меня за руку. — Пожалуйста, не плачь! — Он присел, и его лицо оказалось на одном уровне с моим. Мне стало так неловко, что я попыталась отвести взгляд. — Ты скучаешь по маме и очень за нее беспокоишься. Дождь мешает тебе спать. Раньше ты постоянно говорила о Финиксе, сейчас пореже. Знаешь, что ты однажды кричала? «Слишком много зеленого!» — Он негромко рассмеялся, надеясь, что я не обижусь. — Только это? — Еще ты зовешь меня, — чуть слышно проговорил Эдвард, понимая, что я расстроюсь. — Часто? — обречено вздохнула я. — Что в твоем понимании часто? И вообще, почему ты расстраиваешься? Если бы я мог спать, все мои сны были бы о тебе. И стыдно бы мне не было! Затем мы оба услышали скрип шин, а в окне сверкнули фары. Я так и застыла в его объятиях. — Хочешь познакомить меня с Чарли? — как ни в чем не бывало, поинтересовался Эдвард. — Даже не знаю… — Значит, в следующий раз! — отозвался он и исчез. — Эдвард! — зашипела я. Ответом мне был призрачный хохот, а в замочной скважине уже поворачивался ключ. — Белла? — позвал отец. Боже, ну кого еще он ожидает здесь увидеть? Хотя сегодня его вопрос вполне обоснован. — Я здесь! Надеюсь, Чарли не заметит, в каком я состоянии. Вытащив лазанью из микроволновки, я как раз усаживалась за стол, когда отец вошел на кухню. — Угостишь лазаньей? А то я с ног валюсь. — Он снимал ботинки, держась за стул, на котором только что сидел Эдвард. Поспешно проглотив кусок лазаньи, я стала разогревать новую порцию. Похоже, я обожгла язык! Пока отцовский ужин грелся, я налила два стакана молока и тотчас осушила один, чтобы потушить полыхающий во рту пожар. Чудо, что молоко не расплескалось — мои руки дрожали мелкой дрожью. Ничего не замечая, Чарли уселся за стол, и мне стало казаться, будто Эдварда на нашей кухне никогда не было… — Спасибо, — поблагодарил папа, когда я подала лазанью. — Как прошел день? — спросила я, рассчитывая при первой же возможности сбежать в свою комнату. — Отлично! И улов неплохой… А ты как? Купила все, что хотела? — Если честно, то нет. Погода была отличная, и я просто гуляла. — Значит, день удался! — резюмировал Чарли. «И это мягко сказано!» — подумала я. Поспешно проглотив последний кусок лазаньи, я подняла ко рту стакан, где почти не осталось молока. — Торопишься? — совершенно некстати проявил наблюдательность Чарли. — Да нет, просто очень устала и хочу пораньше лечь спать. — Ты чем‑то взволнована, — заметил Чарли. Ну почему он вдруг стал таким заботливым?! — Правда? — выдавила из себя я, быстро вымыла свою тарелку и поставила на полотенце обтекать. — Сегодня же суббота, — напомнил Чарли. Я угрюмо молчала. — Никуда не собираешься? — Нет, папа, хочу как следует выспаться. — Неужели в Форксе не нашлось достойного парня? — Чарли говорил спокойно, однако в его голосе звучало подозрение. — Нет, — категорично ответила я. — Пока никто не приглянулся. — На слове «парни» я старалась не заострять внимания: лгать отцу совершенно не хотелось. — А Майк Ньютон? Он же вроде тебе нравился? — Папа, мы просто друзья. — Ну, для большинства местных парней ты слишком хороша. В колледже все будет по‑другому. — Как и любой отец, Чарли мечтал сбыть доченьку с рук, прежде чем начнут бурлить гормоны. — Очень надеюсь, — проговорила я и направилась к себе. — Спокойной ночи, милая! — пожелал папа. Наверняка весь вечер он будет прислушиваться, не пытаюсь ли я выскользнуть из дома. —Увидимся утром, — ответила я. Да нет, до встречи в полночь, когда ты придешь проверить, не сбежала ли я. Старательно изображая усталость, я неторопливо поднялась по лестнице и так, чтобы услышал отец, закрыла дверь моей комнаты. Затем я на цыпочках подошла к окну, распахнула его настежь и пристально вгляделась в ночной мрак. — Эдвард? — шепотом позвала я. Как глупо, наверное, я выгляжу со стороны! — Что? — послышался за спиной насмешливый голос. Крайне обескураженная, я обернулась. Каллен развалившись лежал на кровати, руки скрещены на груди — воплощение расслабленности и покоя. — Боже! — выдохнула я. — Прости, — с издевкой проговорил он. — Минутку, дай мне прийти в себя! Стараясь меня не напугать, Эдвард медленно сел. Потянувшись ко мне, взял меня на руки и, как маленького ребенка, посадил рядом с собой. — Неужели боишься? — А сам не догадываешься? — съязвила я. — Разве не слышишь, как бьется сердце? Он захохотал так, что затряслась кровать. Мы вместе ждали, когда сердце немного успокоится. Боже, Чарли ведь дома и может в любой момент подняться сюда! — Я отлучусь на минутку? — Конечно, — вежливо проговорил Эдвард. — Сиди тихо! — велела я. — Да, мэм! — по‑военному ответил он. Я схватила пижаму и туалетные принадлежности и, не погасив свет, выскользнула из комнаты. Из гостиной доносились звуки бейсбольного матча. Войдя в ванную, я сильно хлопнула дверью, чтобы Чарли услышал. Долго задерживаться в ванной я не собиралась: тщательно почистила зубы и включила душ. Теплая вода помогла расслабиться. Знакомый запах шампуня напомнил мне, что я та же девушка, что и сегодня утром. Чтобы не нервничать, я старалась не думать об Эдварде, сидящем на моей кровати. Наконец я выключила воду, наскоро вытерлась полотенцем и натянула рваную футболку и тренировочные брюки. Жаль, что я не захватила шелковую пижаму, которую два года назад подарила мама. Даже не потрудившись оборвать бирки, я оставила ее в дальнем ящике комода. Промокнув волосы полотенцем, я быстро провела по ним щеткой и сложила туалетные принадлежности в несессер. Скатившись по лестнице в гостиную, я продемонстрировала Чарли домашний наряд и мокрые волосы. — Спокойной ночи, Чарли! — Спокойной ночи, Белла! Кажется, мое появление его напутало. Что ж, может, это и к лучшему! Перепрыгивая через две ступени, я поднялась в свою комнату и плотно закрыла дверь. Эдвард сидел в той же позе, в какой я его оставила — эдакий Адонис на стареньком одеяле. Я улыбнулась. Эдвард окинул меня оценивающим взглядом, задержавшись на драной футболке и влажных волосах. — Здорово! Я недовольно поморщилась. — Нет, тебе очень идет, правда! — Спасибо, — поблагодарила я и, присев рядом с ним на кровать, принялась изучать разводы на деревянном полу. — Зачем ты уходила? — Чарли думает, что я собираюсь на ночное свидание. — Ничего себе! — воскликнул Каллен. — А почему? Можно подумать, он не читает мысли моего отца! — Наверное, я выгляжу чересчур возбужденной! Взяв меня за подбородок, Эдвард заглянул мне в глаза. — Сейчас ты спокойная и такая теплая! Вот он медленно наклонился и прижался ко мне прохладной щекой. — Ммм! Разве могла я в таком состоянии сказать что‑нибудь умное? Пришлось целую минуту собираться с мыслями. — Кажется, вторжение в твое физическое пространство тебя больше не пугает? — Ты думаешь? — проворковал Эдвард, скользнув щекой по моему подбородку. Нежно приподняв волосы, он прижался губами к ямке за правым ухом. — По‑моему, так, — заявила я, стараясь дышать ровно. — Хмм. — Только вот… — начала я, но холодные пальцы, скользнувшие по ключице, не позволили мне договорить. — Что? — чуть слышно спросил он. — Почему так произошло? — дрожащим голосом спросила я. — Как ты считаешь? — Победа духа над плотью. — Почувствовав на шее прерывистое дыхание, я поняла, что Каллен смеется. Не разобравшись, что он имеет в виду, я отстранилась. Несколько секунд мы озадаченно смотрели друг на друга, и первым пришел в себя Эдвард. — Я сделал что‑то не так? — недоуменно спросил он. — Наоборот, ты сводишь меня с ума. Обдумывая мои слова, он ответил не сразу, зато когда заговорил, в голосе слышалось удовлетворение. — Правда? — Ждешь бурных и продолжительных аплодисментов? — съязвила я. Эдвард ухмыльнулся. — Я приятно удивлен. За последние сто лет со мной ничего подобного не случалось. Просто невероятно, что я способен вызывать такие чувства! Но вот мы встретились, и тебе со мной хорошо… — Ну, у тебя все получается здорово, — напомнила я. Он пожал плечами, и мы оба тихо засмеялись. — Но почему все изменилось? — не отставала я. — Ведь всего несколько часов назад… — Мне и сейчас нелегко, — вздохнул он. — Сегодня днем я был слишком нерешителен. Прости, мне не следовало так себя вести. — Все в порядке. — Спасибо, — улыбнулся Эдвард и уставился в пол. — Видишь ли, еще днем я не был уверен, что смогу… А пока оставался шанс, что я… поддамся… — Он жадно вдохнул запах моего запястья. — Я не мог себе доверять, пока не решил, что ни при каких обстоятельствах не стану… и не уступлю… Прежде я не видела его таким нерешительным. Совсем как человек! — Значит, сейчас все под контролем? — Победа духа над плотью, — улыбаясь, повторил он, и белоснежные зубы сверкнули в темноте. — Видишь, как все просто! Эдвард искренне рассмеялся. — Просто для тебя, — поправил он, легонько щелкнув меня по носу. А в следующую секунду посерьезнел. — Я очень стараюсь. Если станет совсем невмоготу, уверен, что смогу уйти. — Прекрасное лицо исказила гримаса боли. — Прости, что подвергаю тебя такой опасности. Я нахмурилась — разговоры об уходе мне совсем не нравились. — Завтра будет сложнее, — продолжал Эдвард. — Сегодня я наслаждался твоим запахом целый день и стал менее восприимчивым. Однако стоит нам расстаться хотя бы на час, и все придется начинать снова. Ни дня без борьбы! — Тогда не уходи! — предложила я, не в силах совладать со своими чувствами. — Отлично! Принеси наручники, я буду твоим пленником! — При этом он сам схватил меня за запястья так сильно, будто в наручники заковал, и снова засмеялся. Сегодня он смеялся больше, чем за все время нашего знакомства. — Настроение у тебя, похоже, отличное, — осторожно проговорила я. — Никогда тебя таким не видела! — Разве не так и должно быть? Первая любовь творит чудеса. Совсем не похоже на то, что пишут в книгах или показывают в кино! — Да уж, гораздо сильнее, чем мне казалось, — кивнула я. — Например, ревность, — увлеченно продолжал Эдвард. — Сколько раз я читал о ней в книгах, видел, как актеры изображают ее в театре и кино. Вроде бы все яснее ясного, но когда дело коснулось меня самого… — он невесело улыбнулся. — Помнишь, как Майк пригласил тебя на танцы? — в тот день ты снова начал со мной разговаривать. — Вспышка негодования, даже ярости застала меня врасплох, и сначала я не понял, в чем дело. — Эдвард раздраженно покачал головой. — Еще хуже было оттого, что я не мог разобраться в мотивах. Почему ты ему отказала? Только ради подруги, или здесь замешан кто‑то еще? Я понимал, что меня это не касается, и очень старался не переживать. А потом у меня появилась идея… — захихикал он. Я нахмурилась. — Я с нетерпением ждал, что ты скажешь, и каким тоном. Знаешь, какое облегчение я испытал, увидев на твоем лице досаду и раздражение? Хотя полной уверенности все равно не было. В ту ночь я впервые пришел сюда и очень долго разрывался между тем, что считал правильным и чего действительно хотел. Ведь очевидно, что если продолжать тебя избегать или на пару лет уехать, в один прекрасный день ты скажешь «да» такому, как Майк, — горестно проговорил Эдвард. — Ты спала, как ангел… и вдруг позвала меня, даже не проснувшись! Неведомое чувство завладело всем моим существом. Однако ревность — чувство странное и гораздо более сильное, чем я предполагал. Даже сегодня, когда Чарли спросил тебя о мерзком Майке Ньютоне… — Эдвард гневно покачал головой. — Значит, ты подслушивал, — поморщилась я. — Конечно. — Неужели ты правда ревнуешь? — Ты возрождаешь во мне человека! Как же не переживать, если я испытываю все впервые? — Знаешь, мне нелегко тебе верить! — поддразнила я. — По твоим словам, Розали, воплощение красоты и изящества, первоначально предназначалась тебе. Теоретически у нее есть Эмметт, но практически разве я могу с ней соперничать? — Никакого соперничества нет, — ослепительно улыбнулся Эдвард, прижимая меня к груди. От волнения у меня дыхание перехватило. — Естественно, какое тут может быть соперничество! — пробормотала я. — В этом‑то вся и проблема. — Розали очень красивая, однако я отношусь к ней, как к сестре. Эмметт тут вообще ни при чем, для меня она не значит и сотой доли того, что значишь ты. Мое сердце забилось так, будто собиралось вырваться из груди. Эдвард тотчас же это услышал и рассмеялся. — Потому что она не в меню ? — решила уточнить я. — Именно поэтому! — Приму к сведению. — Почти девяносто лет я живу в новой ипостаси среди людей, — задумчиво проговорил он. — Все это время мне было вполне комфортно одному. Я никого не искал, потому что не мог найти в принципе — ведь ты еще не родилась. — По‑моему, это несправедливо, — прошептала я, уткнувшись ему в грудь. — Мне‑то не пришлось так долго ждать! Почему тебе должно быть тяжелее? — Ты права, — удивленно согласился Эдвард. — Я добавлю тебе проблем. Хотя тебе и так приходится каждую секунду рисковать жизнью, жертвовать своим естеством, человечностью… А ради чего? — Ради того, чтобы быть счастливой! — Нет! — с болью в голосе воскликнул он. Я попыталась вырваться, заглянуть ему в глаза, но Эдвард железной хваткой держал мои запястья. — Что слу… — хотела спросить я, почувствовав, как напряглось его тело, но Эдвард внезапно отпустил мои руки и исчез. — Ложись! — неизвестно откуда донесся его голос. Я послушно заползла под одеяло и повернулась на бок. Скрипнула дверь, и в комнату заглянул Чарли, проверяя, не сбежала ли дочка. Я притворилась, что сплю. Казалось, время остановилось. Я прислушалась, не зная, закрылась ли дверь. Вот меня обняла холодная рука Эдварда, и в темноте он прошептал: — Ты чудесная актриса! Тебя ждет сцена! — К черту сцену! — пренебрежительно воскликнула я. Как же я была рада, что он вернулся! Каллен стал напевать какую‑то незнакомую песенку. — Хочешь колыбельную? — Думаешь, я смогу заснуть, когда ты здесь? — Прежде у тебя это отлично получалось, — напомнил он. — Я же не знала, что ты шпионишь. — Чем тогда займемся? — усмехнулся Эдвард. — Не знаю, — после минутного молчания призналась я. — Скажи, когда решишь, — рассеянно попросил он, жадно вдыхая запах моей кожи. — Ты же стал менее восприимчивым! — Ну, раз уж не пью вино, то хотя бы букетом могу насладиться… Ты пахнешь цветами: лавандой или фрезией. Чудо, как приятно! — Ничего удивительного! В Форксе что ни день, то у меня новый поклонник, и все делают комплименты… Эдвард рассмеялся так, что кровать задрожала. — Ну и шутки у тебя! Ты очень смелая. — Смелая или ненормальная? — И то и другое! — Хочу побольше о тебе узнать, — сказала я, когда он наконец успокоился. — Спрашивай! — Почему ты это делаешь? — поинтересовалась я. — Тебе же трудно подавлять свои желания… Пожалуйста, пойми меня правильно, я очень рада, что ты стараешься. Просто не понимаю зачем? Эдвард ответил не сразу. — Хороший вопрос, и ты не первая его задаешь. Другие, даже те, кто вполне доволен своей долей, часто думают, почему все вышло именно так. Почему бы не изменить свою судьбу и не подняться над существующими условностями? Я, например, для начала пытаюсь сохранить то человеческое, что еще во мне осталось. Признаюсь, подобного ответа я не ожидала. — Ты спишь? — через несколько минут прошептал он. — Нет. — Это все, что ты хотела узнать? — Не совсем, — кисло ответила я. — Что еще? — Почему только ты умеешь читать мысли? А Элис видит будущее… почему так получается? Эдвард пожал плечами. — Мы точно не знаем. У Карлайла есть одна теория… Ему кажется, что в нынешней ипостаси проявляются основные качества, которыми мы обладали в бытность людьми. И проявляются не просто, а многократно усилившись, равно как ощущения и интеллект. Отец считает, что человеком я неплохо разбирался в людях, а Элис отличалась проницательностью. — А что принесли из прошлой жизни другие члены семьи? — Карлайл — сочувствие и сострадание, Эсми — всепоглощающую любовь к ближним, Эмметт — физическую силу, а Розали — красоту. Я тяжело вздохнула, а Эдвард захихикал. — Кэри гораздо интереснее, — продолжал он. — Еще в прошлой жизни он обладал определенной харизмой и даром убеждения. Теперь он не просто управляет, а манипулирует сознанием окружающих. Например, он может успокоить беснующуюся толпу или поднять дух отчаявшимся. Карлайл очень его ценит. Пытаясь осознать удивительные вещи, я подавленно молчала. — С чего же все началось? Тебя создал Карлайл, его тоже кто‑то создал, и так далее… — А как появились люди? В результате эволюции или как результат божественного творения? Разве нас нельзя назвать отдельным видом, представителями класса хищников? Знаешь, мне с трудом верится, что наш мир развивался самостоятельно! Но я не представляю, какая сила могла параллельно создавать хищников и их жертв: морского ангела и акулу, котиков и касаток. — Давай сразу уточним, морской котик — это я? — Да, такая беззащитная… — Эдвард нежно поцеловал мои волосы, —…прелестная, наивная, безрассудная. Ну чем не морской котик? Очень хотелось повернуться, чтобы увидеть, действительно ли он касается моих волос губами. Однако лучше играть по правилам и не создавать лишних проблем. — Теперь будешь спать? Или еще остались вопросы? — Всего пара миллионов! — У нас есть завтра, послезавтра и после‑послезавтра, — напомнил он. — Слушай, а утром ты точно не исчезнешь? — уточнила я. — Никуда я не денусь. — Тогда еще один вопрос… — начала я и густо покраснела. Даже темнота не помогала, наверняка Эдвард чувствовал исходящий от меня жар. — Что? — Да так, ничего… Я передумала. — Белла, спрашивай о чем угодно! Я не ответила, и он застонал. — Мне казалось, что со временем я привыкну к тому, что не слышу твои мысли. Однако становится все хуже и хуже. — Хорошо хоть так! Разве того, что ты подслушиваешь, как я разговариваю во сне, мало? Эдвард засмеялся и тяжело вздохнул. — Ну пожалуйста! — взмолился он. Я покачала головой. — Если не скажешь, значит, это что‑то страшное!.. Прошу тебя, Белла! — Ладно, — кивнула я, радуясь, что он не видит моего лица. — Так в чем дело? — Ты сказал, что Эмметт и Розали скоро поженятся… Семейная жизнь… она означает то же, что и у людей? Эдвард захохотал, а я нервно заерзала. — Так вот что тебя волнует! Я угрюмо молчала. — Да, суть одна, — вдоволь насмеявшись, сообщил он. — Говорю же, в нас живут все человеческие страсти, просто они глубоко спрятаны. — Ясно, — только и смогла ответить я. — Это ведь не праздное любопытство? — Ну, я подумала, что однажды ты и я… Эдвард моментально посуровел, и я испугалась, почувствовав, как напряглось его тело. — Не думаю, что для нас возможно… нечто подобное. — Потому что ты не сможешь быть со мной настолько близок? — Отчасти, но главная проблема не в этом. Ты такая хрупкая и ранимая, что мне постоянно приходится себя сдерживать и контролировать. — Жалкий морской котик! — вздохнула я. — Именно. Эдвард задумался. — А ты когда‑нибудь… — Нет, — зарделась я. — По‑моему, я говорила, что подобных чувств никогда ни к кому не испытывала. — Знаю, но ведь сейчас все проще. Любить совершенно необязательно… — Только не для меня. Хотя разве я способна разобраться в таких тонкостях? Я же невинный морской котик! — Замечательно. Хоть в этом мы сходимся, — удовлетворенно проговорил Эдвард. — Возвращаясь к человеческим страстям… Ты считаешь меня привлекательной? Я имею в виду физически? Засмеявшись, он взъерошил мои почти высохшие волосы. — Возможно, я не человек, однако был и остаюсь мужчиной. Я невольно зевнула. — Теперь спи, я ответил на все вопросы! — Не уверена, что смогу. — Мне уйти? — Нет! — тут же возразила я. Улыбнувшись, Эдвард снова стал негромко напевать незнакомую колыбельную. Совершенно обессиленная после долгого дня, я быстро заснула в его холодных руках.
