На следующее утро мне было непросто себя убедить, что события вчерашнего вечера не приснились. За окном темно и туманно, лучше не придумаешь! Раз уж надо идти в школу, стоит одеться потеплее. Куртки‑то нет, значит, это был не сон! Я так и заснула с полотенцем на голове, и волосы не высохли. Пришлось собирать их в пучок. Когда я сошла вниз, Чарли уже не было. Наверное, опаздываю. Проглотив батончик мюсли, я запила его молоком прямо из пакета. Схватив сумочку, переложила кошелек в рюкзак, проверила, не забыла ли сочинение. Теперь быстрее в школу! Надеюсь, Джессика не забудет мою куртку. Туман превратился в густой смог. Сильно похолодало, ледяная мгла обжигала лицо и руки. Забравшись в пикап, я тут же включила печку. Видимость была настолько плохой, что серебристую машину я увидела, лишь выйдя на подъездную дорожку. Сердце бешено заколотилось, в глазах потемнело. Когда подъехал Каллен, я не заметила, но вот он здесь и гостеприимно открывает дверцу. — Хочешь, поедем вместе? — предложил Эдвард, явно наслаждаясь моим испуганным видом. Впрочем, за его усмешкой скрывалась неуверенность: он ведь предоставил мне свободу выбора, я могу отказаться. Возможно, на это он и наделся. Напрасно! — С удовольствием, — спокойно ответила я и, сев в машину, увидела на подголовнике бежевый пиджак. — Решил захватить пиджак, не хочу, чтобы ты заболела, — осторожно сказал Эдвард. Сегодня он надел серебристый пуловер с треугольным вырезом. Эластичная ткань красиво облегала тело. Жаль, что, восхищаясь лицом, я обделяла вниманием тело. — Не такая уж я слабенькая, — возразила я, надевая пиджак. Интересно, запах такой же, как вчера? Нет, даже лучше! С головокружительной скоростью мы неслись по утреннему городу. Мне было немного не по себе. Прошлой ночью между нами исчезли все преграды, но как вести себя сегодня, я не знала и ждала, пока заговорит он. — Что, сегодня вопросов не будет? — пошутил Эдвард. — Они тебя раздражают? — Скорее не вопросы, а твоя реакция. — Я плохо реагирую? — Наоборот, хорошо, в том‑то и проблема. Ты ничего не боишься, это ненормально! Приходится гадать, что ты думаешь на самом деле. — Я всегда говорю то, что думаю. — Ты все извращаешь! — обвинил он. — Не так уж и много, — пробормотала я. — Достаточно, чтобы свести меня с ума, — весело сказал Эдвард. — Тебе просто не нравится моя трактовка, — обиженно прошептала я и тут же об этом пожалела. Эдвард молчал, и мне показалось, что я испортила ему настроение. Каждый думая о своем, мы подъехали к школе. Внезапно меня осенило. — А где твоя семья? — Они взяли машину Розали, — спокойно ответил Эдвард, показывая на новенький красный кабриолет с откидным верхом. — Шикарный, правда? — Bay! — шумно выдохнула я. — Если у нее такая машина, зачем она ездит с тобой? — Ну, роскошь не всегда благо. Стараемся не выделяться! — Без особого успеха, — засмеялась я, выбираясь из машины. Благодаря сумасшедшей скорости, мы выиграли время. — Так зачем Розали решила выделиться сегодня? — А сама не догадываешься? Я же нарушаю все правила! — Каллен подождал меня, чтобы вместе пойти к школе. Наши тела так близко… вот бы коснуться его рукой! Не уверена, что ему понравится! — Тогда зачем вам эти машины? — поинтересовалась я. — Если хотите быть как все? — Маленькие слабости, — улыбнулся Каллен. — Любим быструю езду. — Снобы, — чуть слышно пробормотала я. Под навесом столовой ждала Джессика с круглыми от удивления глазами, в руке она держала мою куртку. — Привет, — подойдя, сказала я. — Спасибо, что не забыла! Подруга молча отдала мне куртку. — С добрым утром, Джессика, — вежливо поздоровался Эдвард. Ну разве он виноват, что у него такой соблазнительный голос?! — Э‑э, привет! — растерянно промямлила она. — Увидимся на тригонометрии, Белла. Я тяжело вздохнула: как можно быть такой назойливой? — До встречи, — сказала Джессика и ушла — было очевидно, что ей этого не хотелось. — Что ты ей скажешь? — тихо спросил Эдвард. — Эй, ты же не можешь читать мои мысли! — зашипела я. — Верно, — отозвался он, и его глаза заблестели. — Зато с Джессикой никаких проблем. Она собирается подкараулить тебя в классе и допросить с пристрастием. Застонав, я в последний раз вдохнула чарующий аромат бежевой кожи и надела свою куртку. Аккуратно сложив пиджак, Эдвард повесил его на руку. — Так что ты ей скажешь? — Есть идеи? Что она хочет узнать? Несколько минут он задумчиво молчал. Первым уроком у меня был английский, и мы шли ко второму корпусу. — Ее интересует, не встречаемся ли мы и как ты ко мне относишься, — наконец признался Эдвард. — Да уж! И что мне ответить? — нарочито равнодушно спросила я. Мимо шли студенты, некоторые с удивлением смотрели на нас, но меня это не волновало. — Хмм, — задумчиво протянул Эдвард и, поймав выбившуюся из пучка прядь моих волос, заправил ее за ухо. Сердце остановилось; наверное, я сейчас умру. — Думаю, на первый вопрос лучше ответить «да», если ты, конечно, не возражаешь. Зачем что‑то выдумывать. — Не возражаю. — А что касается второго… Я сам выслушаю твой ответ с огромным интересом. — Он улыбнулся — как же я любила его улыбку. Разволновавшись, я даже не успела ответить. — Увидимся за ленчем, — бросил Эдвард и ушел на философию. Покрасневшая и разъяренная, я пулей влетела в класс. Обманщик, он просто играет со мной в кошки‑мышки! Что же сказать Джессике?.. Выпуская пары, я швырнула тяжелый рюкзак на парту. — Привет, Белла, — поздоровался сидевший за соседним столом Майк. — Как Порт‑Анжелес? — Замечательно! — без запинки ответила я. — Джессика купила чудесное платье. — Она что‑нибудь говорила про понедельник? — робко поинтересовался Майк, и я улыбнулась, радуясь, что разговор принял такой оборот. — Кажется, Джессика очень довольна. — Правда? — обрадовался он. — Конечно, правда! Тут в класс вошел мистер Мейсон и стал собирать сочинения. Английский и политология прошли без приключений. Меня волновало предстоящее объяснение с Джессикой, а еще больше то, что читающий ее мысли Каллен узнает все до последнего слова. От этой его способности одни неприятности, — естественно, когда он не спасает мне жизнь. К концу второго урока туман рассеялся, хотя тучи висели по‑прежнему низко. Глядя на небо, я задумчиво улыбнулась. Эдвард оказался прав. Не успев зайти на тригонометрию, я увидела Джессику. Она так и подпрыгивала на стуле. Решив не откладывать разговор в долгий ящик, я села рядом. — Расскажи мне все! — тут же потребовала она. — Что именно? — А что случилось вчера вечером? — Каллен угостил меня ужином и отвез домой. Мой ответ Джессике не понравился — она ждала подробностей. — Как же вы так быстро доехали? — недоверчиво спросила подруга. — Он водит как ненормальный! Я чуть со страха не умерла. — Надеюсь, она уже слышала, как водят Каллены. — Вы заранее договорились встретиться в том ресторане? Ничего себе вопрос! — Нет, я вообще не знала, что Каллен в Порт‑Анжелесе! — честно ответила я. — А сегодня он отвез тебя в школу? — допытывалась Джессика. — Да, и все опять произошло случайно. Просто вчера он обратил внимание, что я забыла куртку. — Еще встречаться собираетесь? — Эдвард предложил отвезти меня в Сиэтл, потому что боится, что мой пикап не выдержит дороги. Это считается? — Конечно! — с жаром кивнула подруга. — Значит, собираемся. — Ничего себе! — восторженно воскликнула она. — Ты и Эдвард Каллен! — Да, — спокойно согласилась я. — Подожди! — замахала руками Джессика. — Вы уже целовались? — Нет, — пробормотала я. — Ничего подобного! На лице Джессики отразилось разочарование. На моем — тоже. — Думаешь, в субботу он?.. — многозначительно подняла бровь подруга. — Очень сомневаюсь. — Я и не пыталась скрыть досаду. — О чем вы говорили? — продолжала расспрашивать Джесс. Начался урок, и мы перешли на шепот. Однако мистер Варнер за дисциплиной особо не следил, и болтали почти все. — Не знаю, Джесс, о многом, — зашептала я. — О сочинении по «Макбету», например. — Эдвард ведь действительно говорил что‑то про сочинение! — Белла, пожалуйста, — взмолилась Джессика, — расскажи поподробнее! — Знаешь, как с ним флиртовала официантка в том ресторане? Из кожи вон лезла! А Каллену хоть бы что! — Надеюсь, он меня слушает. Пусть порадуется! — Ну, это хороший признак, — заметила Джессика. — Девушка была симпатичная? — Очень! На вид лет девятнадцать — двадцать. — Тогда вообще отлично! Значит, ты ему нравишься! — Не знаю, трудно сказать… Он всегда такой таинственный! — проговорила я, картинно вздыхая. — Как ты только не боишься оставаться с ним наедине! — Почему я должна бояться? — Он чересчур обаятельный! Лично я рядом с ним чувствую себя дурой. — Джессика скорчила гримасу, очевидно, вспоминая сегодняшнее утро или вчерашний вечер, когда она стала жертвой золотистых глаз и бархатного голоса. — Ну, со мной такое тоже бывает, — призналась я. — И как ты к нему относишься? Он тебе нравится? — Вот мы и подошли к самому интересному! — Да, — только и ответила я. — То есть Каллен тебе действительно нравится? — не успокаивалась подруга. — Да, — густо краснея, повторила я. Однако от нее так легко не отделаешься! — Очень нравится? — Очень, — прошептала я. — Намного больше, чем я ему. Но тут уж ничего не поделаешь! — Мои щеки снова залила краска. К счастью, тут вмешался мистер Варнер, задав Джессике какой‑то вопрос. Учитель все же заметил нашу болтовню. Хорошо, что он меня не вызвал! Джесс была готова и ответила правильно, а вот я, заглянув в тетрадку, тут же нашла пару ошибок. На тригонометрии нам больше не удалось поговорить, а когда прозвенел звонок, я совершила обманный маневр. — Имей в виду, на английском Майк спрашивал, понравился ли тебе ужин, — сообщила я. — Правда? И что ты ему сказала? — не замедлила проглотить наживку Джесс. — Что тебе очень понравилось. Знаешь, как он обрадовался! — Как именно он спросил, и что ты ответила? Остаток перемены и большая часть испанского прошли за структурным разбором фраз Майка и детальным анализом выражения его лица. При других обстоятельствах я бы ни за что не выдала Ньютона, поэтому чувствовала себя немного виноватой. Наконец настал обеденный перерыв. Вскочив с места, я как попало покидала учебники в рюкзак. Судя по всему, мое приподнятое настроение не укрылось от Джессики. — Ты ведь не сядешь за наш столик? — догадалась она. — Не знаю, — неуверенно ответила я, боясь, что Каллен куда‑нибудь исчезнет. Но он ждал прямо за кабинетом испанского и был как никогда похож на греческую статую. Воздев глаза к небу и многозначительно взглянув на меня, Джессика унеслась прочь. — Пока, Белла! — Ее тон не предвещал ничего хорошего. Пожалуй, мне сегодня стоит отключить телефон. — Привет, — невесело проговорил Каллен. Наш разговор он слышал, можно не сомневаться! — Привет! О чем говорить, я не знала, и Эдвард тоже молчал, очевидно, ожидая благоприятного момента. Так мы и пришли в столовую. Вспомнился первый день — я снова завладела всеобщим вниманием! Каллен встал в очередь, так и не сказав мне ни слова, хотя то и дело бросал на меня задумчивые взгляды. Теперь его лицо выглядело раздраженным, и я стала нервно теребить молнию куртки. — Что ты делаешь? — закричала я, увидев, что он набрал целый поднос еды. — Это все мне? Покачав головой, Каллен молча подошел к кассе. — Половина мне. Я скептически поджала губы, а Эдвард пошел к столику, за которым мы уже однажды сидели. Я то и дело ловила заинтересованные взгляды одноклассников, а вот Каллен делал вид, что ничего не замечает. — Можешь выбрать то, что тебе нравится, — милостиво разрешил он, пододвигая ко мне поднос. — Интересно, — я взяла большое яблоко, — что случится, если заставить вас есть обычную пищу? — Ну, тебе всегда все интересно! — подначил Эдвард, качая головой. Бросив на меня злой взгляд, он взял кусок пиццы и с аппетитом съел. Я сидела с круглыми глазами. — Интересно, что случится, если заставить тебя есть землю? — Я пробовала… один раз, на спор, — невольно рассмеявшись, призналась я. — Не так уж и противно. — Знаешь, меня это нисколько не удивляет, — улыбнулся Эдвард и посмотрел через мое плечо. — За нами следит Джессика, вечером жди нового допроса. — Упомянув мою подругу, он снова помрачнел. Отложив яблоко, я попробовала пиццу. Предстоящий разговор вряд ли будет приятным. — Значит, официантка была хорошенькой? — небрежно спросил Эдвард. — А то ты не заметил? — Я не обращал внимания, у меня были заботы поважнее. — Бедная девушка! — В такой ситуации я могла позволить себе великодушие. — Кое‑что из того, что ты сказала Джессике, мне не нравится! — прохрипел Эдвард, беспокойно глядя на меня из‑под полуопущенных ресниц. — Неудивительно! Знаешь, что говорят про тех, кто подслушивает? — мрачно спросила я. — Я же предупреждал, что буду слушать! — Ая предупреждала, что не хочу, чтобы ты читал мои мысли! — Верно, — нехотя признал он. — Но как же узнать, что ты действительно думаешь? Просто некоторые вещи мне не нравятся! — Да что ты! — съязвила я. — Сейчас это уже неважно! — А что важно? — поинтересовалась я. Вот бы пододвинуться к нему поближе! Но я постоянно себя одергивала, вспоминая, что нахожусь в переполненной столовой, где за мной следят десятки любопытных глаз. Как жаль, что нельзя забыть об условностях! — Почему тебе кажется, что ты мне нравишься меньше, чем я тебе? — прошептал Эдвард, пронзая меня золотистым взглядом. Попав в плен волшебных глаз, я забыла, как дышать. Лишь огромным усилием воли я отвела взгляд в сторону. — Ты опять!.. — Что такое? — удивился Эдвард. — Ослепляешь меня! — выдавила я. — Прости! — Ладно, — вздохнула я. — Ты ведь не нарочно! — Так ты ответишь на мой вопрос? — Да, — прошептала я. — «Да» — ответишь, или «Да» — ты действительно так думаешь? — Да, я действительно так думаю. — Я изучала пластиковую поверхность стола. Мы замолчали, заговаривать первой не хотелось, а не смотреть на него стоило огромных трудов. — Это не так, — мягко сказал он, и, подняв глаза, я с удивлением заметила, что выражение его лица смягчилось. — Откуда ты знаешь? — прошептала я, чувствуя, что сердце вот‑вот вырвется из груди. Как же мне хотелось ему верить! — Почему ты мне не веришь? — Желтые тигриные глаза заглядывали в душу, словно пытаясь прочитать ответ прямо там. Ну почему мне так трудно собраться с мыслями? Как мучительно трудно подобрать нужные слова! Я видела, что его сильно раздражает мое молчание. — Дай мне подумать! — твердо сказала я. Эдвард понял, что я собираюсь ответить, и его лицо просветлело. Я задумчиво сложила ладони веером и, прежде чем заговорить, долго сгибала и разгибала пальцы. — За исключением очевидного… Знаешь, иногда… — я запнулась, — точно сказать не могу, ведь я не умею читать чужие мысли… Так вот, иногда мне кажется, что ты пытаешься от меня избавиться. — Вот в такую словесную форму я смогла облечь боль, которую он мне иногда причинял. — Очень проницательно! — прошептал Эдвард. Значит, я не ошиблась. Все правильно! Боже, ну почему мне так больно! — Но именно в этом ты заблуждаешься! — Тигриные глаза сузились. — А что же ты считаешь очевидным? — Посмотри на меня! — потребовала я, будто он и так на меня не смотрел. — Во мне нет ничего примечательного… кроме феноменальной неловкости и поразительной способности попадать в переделки. И посмотри на себя! — Ни за что не поверю, что он не понимает, как хорош собой! На секунду Эдвард нахмурился, потом кивнул. — Знаешь, у тебя неверное представление о самой себе! Зациклилась на собственных недостатках. Неужели не помнишь, какой фурор ты произвела в самый первый день? — мрачно усмехнулся он. — Не может быть… — в полной растерянности пробормотала я. — А уж заурядной тебя точно не назовешь, можешь мне поверить! Как ни странно, смущение оказалось гораздо сильнее радости, которую доставили его слова. — Зато я не пытаюсь от тебя избавиться! — Неужели не понимаешь, что это только подтверждает твою исключительность?! — Эдвард покачал головой, будто в чем‑то себя убеждая. — Ради твоей безопасности я готов на все! Выражение его лица в очередной раз изменилось, и я увидела лукавую улыбку. — К сожалению, сохранение и поддержание твоей безопасности требуют моего постоянного присутствия, — ухмыльнулся он. — Сегодня еще никто не пытался меня убить, — напомнила я, благодарная за то, что разговор принял такой оборот. О расставании больше говорить не хотелось. Если нечто подобное случится, придется придумать какую‑то опасность, чтобы удержать его возле себя. Нет, об этом еще рано беспокоиться, тем более что Эдвард так пристально на меня смотрит! Хорошо, хоть не знает, что я задумала! — Пока что, — сухо заметил он. — Пока что, — согласилась я. Зачем спорить, пусть считает, что опасности поджидают меня на каждом шагу. — У меня еще один вопрос. — Теперь его лицо было непроницаемо‑спокойным. — Выкладывай! — Тебе действительно нужно в Сиэтл, или это просто отговорка для поклонников? Я скорчила рожицу. — Знаешь, я ведь еще не простила тебе Тайлера! — вспомнила я. — Это по твоей вине он решил, что может пригласить меня на выпускной. Кстати, мне еще нужно разобраться с Кроули! — Ну, Тайлер и без меня нашел бы способ тебя пригласить! Просто очень хотелось увидеть его лицо… — негромко захихикал Каллен. Если бы смех не звучал так заразительно, я бы точно разозлилась! — А мне бы ты тоже отказала? — Наверное, нет! — честно призналась я. — Хотя до танцев все равно не дошло бы — пришлось бы симулировать какую‑нибудь болезнь или потянуть лодыжку! — Зачем? — искренне удивился Эдвард. — Если бы ты хоть раз увидел меня в спортзале, то наверняка бы понял, — грустно вздохнула я. — Хочешь сказать, что не можешь пройти и трех шагов, чтобы не споткнуться и не упасть? — Именно. — Ну, это не проблема, — уверенно заявил Эдвард. — В танцах главное — хороший партнер! — Я собиралась возразить, но он и рта не дал мне раскрыть. — Ты так и не ответила: тебе действительно нужно в Сиэтл, или мы можем заняться чем‑нибудь другим? Если он говорит «мы», то я готова на что угодно! — Принимаются любые предложения. Только… — Что такое? — насторожился он, словно ожидая каверзного вопроса. — Только давай поедем на моем пикапе? — Это еще зачем? — Когда я сообщила Чарли, что собираюсь в Сиэтл, он поинтересовался, с кем я еду. В то время попутчика у меня не было, и я так ему и сказала. Если бы он спросил снова, я бы не стала ничего сочинять. Но он не спросит, а если пикап останется у дома, возникнут ненужные вопросы. Это — главная причина, а еще потому, что ты водишь слишком быстро. Эдвард закатил глаза. — Единственное, что тебя во мне пугает — это скорость, с которой я езжу! — Он раздраженно покачал головой. — Итак, поедем на моем пикапе? — Сколько раз ты попадала в аварию? — По своей вине? — уточнила я. — Вот тебе и ответ! — Главная причина — Чарли, — напомнила я. — Почему бы тебе не сказать отцу, что собираешься провести день со мной? — В вопросе таился скрытый подтекст, и золотистые глаза смотрели серьезно. — Скорее всего, Чарли к таким признаниям не готов. Так куда мы поедем? — По‑моему, в выходные будет ясно, значит, мне придется прятаться. Если хочешь, присоединяйся. — Он снова предоставлял мне выбор. — Я увижу, что с тобой происходит на солнце? — спросила я, радуясь, что смогу узнать о нем что‑то новое. — Да. Но если ты не захочешь… оставаться со мной наедине, то, пожалуйста, не езди в Сиэтл! Боюсь даже представить, какие неприятности могут тебя поджидать в таком большом городе! — В Финиксе только население в три раза больше, чем в Сиэтле, а уж сам город… — обиженно начала я. — Судя по всему, — перебил меня Эдвард, — в Финиксе над тобой еще не властвовал рок, или зловещий магнетизм Северного полюса. Как бы то ни было, тебе лучше остаться со мной! Тигриные глаза снова лишали меня воли. В таком состоянии спорить я не могла, да и зачем? — Я не боюсь оставаться с тобой наедине! — заявила я. — Знаю, — вздохнул Эдвард, — но тебе следует поговорить с Чарли. — С какой стати? — Чтобы у меня был стимул привезти тебя обратно! — На меня смотрели страшные глаза зверя. Я судорожно сглотнула, однако через минуту решилась. — Пожалуй, я рискну. Покачав головой, Эдвард отвернулся. — Давай поговорим о чем‑нибудь другом! — предложила я. — О чем? — спросил он, судя по тону сильно раздосадованный. Оглядевшись по сторонам, я убедилась, что нас никто не подслушивает. Внезапно я встретилась глазами с Элис Каллен. Эмметт Каллен и Хейлы смотрели на Эдварда. Я быстро отвела взгляд и задала первый пришедший в голову вопрос: — Зачем в прошлые выходные вы ездили в скалы? Охотиться? Чарли говорил, что это место не для походов. Слишком много медведей. Эдвард посмотрел на меня так, будто я сморозила глупость. — Но ведь сезон охоты еще не открыт! — упрямо продолжала я, боясь спросить лишнее. — Если читать правила внимательно, то станет ясно, что запрещен только отстрел, — равнодушно сообщил Эдвард. — Медведи, — с благоговейным страхом проговорила я. — Гризли больше всего любит Эмметт. — В его голосе еще сквозило раздражение, тем не менее он внимательно следил за моей реакцией. Я постаралась взять себя в руки. — Хмм. — Я опустила глаза, якобы собираясь взять кусок пиццы. Жевала я гораздо дольше, чем требовалось, а потом целую вечность пила колу. — А кого предпочитаешь ты? — немного успокоившись, спросила я. — Пум, — коротко ответил он. — Ясно, — как ни в чем не бывало, отозвалась я. — Конечно, приходится быть осторожными, чтобы у егерей не появились подозрения, — проговорил он таким тоном, будто делал доклад по зоологии или защите окружающей среды. — Мы охотимся в местах массового обитания хищников. Иногда приходится уезжать за сотни миль! Здесь поблизости много лосей и оленей, но какое от них удовольствие? — улыбнулся он. — В самом деле, какое? — Пришлось взять еще пиццы. — Любимый сезон Эмметта — как раз ранняя весна. Гризли только отходят от спячки и гораздо злее, чем летом, — усмехнулся Эдвард, словно вспоминая старую шутку. — Естественно, что может быть лучше разъяренного гризли? — кивнула я. Он затрясся от смеха. — Скажи честно, что ты об этом думаешь? — Пытаюсь представить, как все происходит, но не могу, — призналась я. — Как одолеть медведя без оружия? — Ну, оружие у нас есть, — Эдвард улыбнулся, обнажая крепкие белоснежные зубы. Я едва справилась со страхом, ледяные клешни которого тянулись к сердцу. — Такое не запрещено охотничьим уставом. Если ты когда‑нибудь видела по телевизору, как охотятся медведи, то легко сможешь представить себе решающий бросок Эмметта. По спине ползли мурашки. Я украдкой взглянула на Эмметта. Слава богу, что он на меня не смотрит. Теперь мне казалось, что от его мускулистых рук и массивного торса исходит опасность. Эдвард усмехнулся, поняв, за кем я наблюдаю. — Ты тоже похож на медведя? — с наигранным спокойствием спросила я. — Скорее на пуму, по крайней мере, так говорят. Наверное, наши предпочтения не случайны. — Наверное, — выдавила улыбку я. Воображение услужливо рисовало самые чудовищные картины. — Это и предстоит мне увидеть? — Нет, конечно! — Лицо Эдварда побелело, глаза налились злобой. Испуганная собственным вопросом, я откинулась на спинку стула. Естественно, я не собиралась наблюдать за процессом охоты, но то, как он воспринял мои слова, меня испугало. Он отстранился, сложив руки на груди. — Зрелище не для слабонервных? — спросила я, когда ко мне вернулся дар речи. — Если бы я хотел тебя напугать, то взял бы с собой сегодня. Немного устрашения тебе не помешает! — Тогда зачем злиться! — не отступала я, не обращая внимания на перекосившееся лицо. Страшные глаза буравили меня целую минуту. — Поговорим потом. — Он грациозно поднялся. — Мы опаздываем. Оглядевшись по сторонам, я с удивлением заметила, что столовая опустела. Когда я с Эдвардом, я начисто теряю счет времени. Я тут же вскочила на ноги. — Потом так потом. — Пусть не надеется, что я забуду!
