Можно задать еще один вопрос? — робко попросила я, когда мы на бешеной скорости выезжали на шоссе. Зачем так нестись? — Только один, — нехотя согласился он, — но для начала пристегнись. Я тут же послушалась, чувствуя, что Эдвард внимательно за мной наблюдает. — Как ты догадался, что я не заходила в книжный? Не думаю, что тебе рассказала та старая ведьма с седыми космами! Эдвард целую минуту смотрел на трассу, на которой никого, кроме нас, не было. — Мы вроде пытаемся быть откровенными, — раздраженно пробормотала я. Каллен ухмыльнулся. — Ладно, скажу. Я не почувствовал твой запах. — Он снова уставился на дорогу, давая мне время переварить сказанное. Не подобрав подходящего объяснения, я решила обдумать это позже. Если хочу докопаться до истины, то сейчас нужно спрашивать. — Ты не ответил на мой первый вопрос… — напомнила я. Такое развитие событий Эдварду не понравилось. — Разве? — со вздохом спросил он. — Как именно ты читаешь мысли? На каком расстоянии? А твои родственники умеют… — Я чувствовала себя малолетней идиоткой, пристающей с глупыми вопросами к взрослым. — Вообще‑то, это уже второй вопрос, — возразил Эдвард, однако я сцепила пальцы и выжидающе на него смотрела. — Нет, мои родственники так не умеют, а мысли удобнее читать вблизи. Чем знакомее «голос», тем с большего расстояния я могу его слышать. В среднем — в радиусе нескольких миль. Это все равно, что находиться в большом зале, где полно народу и все разговаривают одновременно. Очень похоже на негромкий гул, шум, звучащий где‑то на заднем плане. Когда он начинает меня раздражать, я просто его отключаю. Гораздо проще казаться «нормальным», когда слышишь только голоса людей, а не голоса, вперемешку с мыслями. — А почему ты не слышишь меня? — с любопытством спросила я. Золотистые глаза загадочно вспыхнули. — Не знаю, — пробормотал он. — Единственно возможное объяснение — твой разум устроен иначе, чем у остальных. Если сравнить с радио, то твои мысли текут на ультракороткой волне, а я способен ловить только длинные. — Хочешь сказать, что у меня мозги набекрень? — разозлилась я. — Я слышу голоса, а ты беспокоишься о своем душевном здравии!.. Не волнуйся, это же просто теория! Все, теперь твоя очередь. — Он вопросительно поднял брови. Я тяжело вздохнула. С чего же начать? — Мы вроде пытаемся быть откровенными, — напомнил Эдвард. Собираясь с мыслями, я взглянула на приборную панель и, увидев показания спидометра, окаменела. — Ты что, с ума сошел! — заорала я. — Сбавь скорость! — Что случилось? — испугался он, однако на тормоз не нажал. — Сто шестьдесят километров в час! — Я в панике посмотрела в окно, но не увидела ничего, кроме ярких убегающих огней. По обеим сторонам дороги тёмной стеной стоял лес, а мы неслись так быстро, что стена казалась монолитной. — Расслабься, Белла! — закатил глаза Эдвард. — Хочешь, чтобы мы разбились? — Ничего не случится! — Куда ты спешишь? — спокойнее спросила я. — Я всегда так езжу! — усмехнулся он. — Смотри на дорогу! — Белла, я ни разу не попадал в аварию, даже штрафов не платил! — похвастался Эдвард и постучал по голове. — У меня здесь встроенный радар! — Очень смешно! Особенно если учесть, что я дочь полицейского и воспитана на уважении к законам! К тому же, если твой «вольво» разобьется в лепешку, ты просто встанешь и пойдешь дальше. — Очень может быть, — усмехнувшись, ответил он. — Но ты‑то так не можешь, поэтому в лепешку лучше не расшибаться, — тяжело вздохнул Эдвард, и стрелка спидометра поползла вниз. — Довольна? — Почти. — Ненавижу ползать, как улитка! — пробормотал он. — Сто двадцать километров в час — это скорость улитки? — Хватит обсуждать мою езду! Я жду, когда ты расскажешь о своей теории! Я закусила губу, а медовые глаза неожиданно смягчились. — Смеяться не буду, — пообещал Эдвард. — Я больше боюсь, что ты разозлишься! — Неужели все так страшно? — В общем, да. Он ждал, а я, не желая видеть его лица, разглядывала свои руки. — Рассказывай. — Не знаю, с чего начать! — Начни с начала, — посоветовал он. — Ты самостоятельно вывела эту теорию? — Нет. — Откуда ты ее взяла? Из книги или из фильма? — Нет, все произошло в субботу на пляже. Я встретила старого друга — Джейкоба Блэка. Его отец и Чарли дружат с незапамятных времен. Отец Джейкоба — один из квилетских старейшин. — Эдвард никак не отреагировал. — Мы прошли к воде. — О коварном соблазнении юного Джейкоба я благоразумно умолчала, — Блэк рассказывал мне старые индейские легенды, наверное, старался напугать. Особенно хорошо мне запомнилась одна… — я запнулась. — Продолжай. — Легенда о вампирах. — Неожиданно для себя перешла на шепот. Смотреть на лицо Каллена я не решалась, зато заметила, как побледнели сжимающие руль пальцы. — И ты сразу подумала обо мне? — Иронии в его голосе я не услышала. — Нет. Он упомянул твою семью. Эдвард внимательно следил за дорогой. От его невозмутимости мне стало страшно, и я бросилась защищать Джейкоба. — Блэк считает это глупым суеверием. Он просто хотел меня напугать. Я сама виновата — заставила его рассказывать страшилки. — Зачем? — Пытаясь меня задеть, Лорен что‑то сказала про твою семью, но парень постарше, тоже индеец, заявил, что вы в резервации не бываете. Прозвучало это как‑то странно, и, предложив Джейкобу пройтись, я вытянула из него эту историю, — низко опустив голову, каялась я. Эдвард засмеялся, чем немало меня напугал. Разве можно смеяться одним ртом, когда глаза злые и холодные? — Как же ты ее вытянула? Щипцами, что ли? — Я флиртовала, и мне все удалось. — Жаль, что меня там не было! Бедный Джейкоб Блэк! А ты еще меня обвиняла в том, что я «ослепляю и поражаю людей»! Густо покраснев, я стала смотреть в окно. — Что же случилось потом? — через некоторое время спросил Эдвард. — Я залезла в Интернет. — И твои подозрения подтвердились? — Особого интереса в голосе не слышалось, но руки так и сжали руль. — Нет… Большая часть информации оказалась абсурдной. А потом… — Что потом? — Я решила, что мне все равно! — Все равно? — Вопрос прозвучал так, что я невольно подняла голову. Неужели мне удалось пробить его нерушимое спокойствие? — Да, — слабым голосом ответила я, — мне все равно. — Тебя не волнует, что я монстр? Что я не человек? — Не волнует, — твердо ответила я. Эдвард не ответил, внимательно следя за дорогой. Бледное лицо снова стало непроницаемым. — Ты злишься… Зря я все тебе рассказала. — Нет, предпочитаю знать, что ты думаешь, даже если твои догадки неверны. — Так я снова ошиблась? — Я вовсе не об этом, — процедил Эдвард. — Ей все равно! — потрясенно повторял он. — Так я права? — испуганно спросила я. — А тебе не все равно? — съязвил он. — Просто любопытно. По большому счету, я все для себя решила. — Что именно ты хочешь знать? — покорно осведомился Эдвард. — Сколько тебе лет? — Семнадцать, — тут же ответил он. — И давно тебе семнадцать? — Довольно давно. — Он усмехнулся. — Ясно. Эдвард внимательно меня разглядывал, совсем как в ресторане, когда пытался понять, все ли со мной в порядке после невеселого «приключения». — Не смейся… но разве ты можешь выходить в дневное время? Он все‑таки засмеялся. — Ерунда! — Солнце не мешает? В гробу не спишь? — Чушь! Я вообще не сплю. — Вообще не спишь? — ошеломленно переспросила я. — Никогда! — прошептал Эдвард, задумчиво глядя на меня. Попав в плен золотых глаз, я начисто забыла, о чем думала. — Ты еще не задала самый главный вопрос. — Его голос звучал холодно и как‑то отрешенно. — Какой именно? — Тебя не интересует моя диета? — Ах, это… — прошептала я. — Да‑да! Ты же хочешь знать, пью ли я кровь? Меня передернуло. — Ну, Джейкоб мне кое‑что рассказал… — И что же рассказал Джейкоб? — Что вы не охотитесь… на людей. По его словам, твоя семья не считается опасной, потому что вы охотитесь только на животных. — Так он сказал, что мы неопасны? — недоверчиво уточнил Эдвард. — Не совсем. Он сказал, что вы не считаетесь опасными, но квилеты по‑прежнему не хотят, чтобы вы появлялись в их резервации. Каллен смотрел куда‑то вперед. Стрелка спидометра ползла к ста пятидесяти километрам, но возражать я не решилась. — Итак, он прав, вы действительно не охотитесь на людей? — Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно безразличнее. — У квилетов хорошая память, — ничуть не смутившись, ответил Эдвард, и я приняла это за положительный ответ. — Однако не стоит обольщаться, — предупредил он. — Квилеты совершенно правы, что держатся от нас подальше. Мы по‑прежнему опасны. — Не понимаю… — Мы стараемся. Как правило, у нас получается. Но и ошибки бывают, как, например, сейчас, когда я нахожусь наедине с тобой. — Ты считаешь это ошибкой? — Надеюсь, мой голос прозвучал не слишком печально. — Да, и очень опасной, — мягко подтвердил он. Воцарилась тишина. Я смотрела на яркие огни встречных машин. Они проносились так быстро, что казалось, будто я попала в виртуальный мир компьютерной игры. Время улетало так же стремительно, как и полотно автострады. А вдруг у меня не будет второго такого шанса? Судя по всему, Эдвард считает, что разговор окончен. Ну уж нет, я не стану терять времени! — Расскажи мне еще что‑нибудь! — отчаянно попросила я. Неважно, что он скажет, пусть только говорит! — Что ты хочешь знать? — Он произнес это как‑то растерянно: мольба в моем голосе застала его врасплох. — Объясни, почему вы охотитесь на животных, а не на людей, — в отчаянии придумала я. На глаза навернулись слезы, и сдерживать их с каждой минутой становилось все труднее. — Не хочу быть монстром! — тихо сказал Эдвард. — Но ведь животных тебе мало? — допытывалась я. — Наверное, это похоже на замену мяса соей. Мы в шутку называем себя вегетарианцами. Кровь животных не полостью удовлетворяет голод, или в нашем случае — жажду, но ее достаточно для поддержания жизни. В большинстве случав, — зловеще добавил Эдвард, — Иногда сдерживаться особенно сложно. — И сейчас сложно? — осторожно спросила я. — Да. — Но ведь ты не голоден! — Откуда такая уверенность? — Твои глаза. Я же рассказывала о своей теории. На пустой желудок мужчины всегда раздражительнее. — А ты очень наблюдательна, — рассмеялся Эдвард. Я не ответила, просто наслаждалась серебристым смехом. — Ты ведь охотился в эти выходные? Вместе с Эмметтом? — Да, — помолчав, ответил он. — Не хотелось уезжать, но было просто необходимо. Лучше не искушать судьбу! — Почему ты не хотел уезжать? — Когда ты далеко, мне очень неспокойно. — Я таяла под взглядом золотых глаз. — Я ведь не шутил, когда просил не упасть в океан. Все выходные я места себе не находил. Тебе повезло, что сегодня ты осталась живой и невредимой. — Он покачал головой, будто что‑то внезапно вспомнил. — Ну, почти невредимой. — Что? — удивилась я. — Твои ладони! — напомнил Эдвард, и я посмотрела на почти зажившие царапины. От него ничего не скроешь! — Упала, — вздохнула я. — Так я и думал. — Яркие губы насмешливо изогнулись. — Наверное, все могло быть и хуже! Я страшно переживал и за три дня успел порядком надоесть Эмметту. — Три дня? Ты что, вернулся только сегодня? —спросила я, с трудом выбираясь из плена прекрасных глаз и приводя в порядок мысли. — Нет, в воскресенье. — Тогда почему ты не был в школе? — зло спросила я, вспоминая, сколько горя причинило мне его отсутствие. — Ну, вообще‑то мне солнце не мешает, но в ясную погоду лучше никому на глаза не показываться. — Почему? — Когда‑нибудь сама увидишь. — Мог бы мне позвонить! — с упреком воскликнула я. — Я ведь не знала, где ты. — Мой голос предательски дрогнул. — Я… мне… — Что? — Мне было так плохо! Я ведь тоже беспокоилась! — Я зарделась, рассказывая о самом сокровенном. Лицо Эдварда перекосилось, как от резкой боли. — Нет, — простонал он, — это неправильно! — Что я такого сказала? — Белла, неужели ты не понимаешь? Одно дело — мучиться самому, и совсем другое — впутывать тебя! — Полные страдания глаза устало смотрели на дорогу, а слова полились так быстро, что я с трудом улавливала смысл. — Не хочу, чтобы тебе было больно, — глухо, но настойчиво проговорил он. — Это неправильно и очень опасно! — Нет! — тоном обиженного ребенка воскликнула я. — Мне все равно, кто ты. Уже слишком поздно! — Не говори так! — прошептал Эдвард. Я закусила губу, надеясь, что физическая боль заглушит сердечную, и смотрела на дорогу. До Форкса, наверное, осталось всего ничего. — О чем ты думаешь? — раздраженно спросил он. Не уверенная, что не разрыдаюсь, я покачала головой. — Ты плачешь? — изумился Эдвард. Я и не подозревала, что по щекам катятся предательские слезы. — Нет, — дрожащим голосом сказала я. Его рука потянулась ко мне, но на полпути замерла и снова легла на руль. — Прости. — В бархатном голосе слышалось глубокое раскаяние. Я знала, то он извиняется не только за то, что заставил меня плакать. — Не извиняйся! — уже увереннее проговорила я. — Ты ведь только что спас мне жизнь. Мы помолчали. — Скажи мне кое‑что, — спустя некоторое время попросил Эдвард, стараясь, чтобы голос звучал весело. — Да? — О чем ты думала, когда я выехал из‑за угла? У тебя было такое лицо — не испуганное, а скорее сосредоточенное. — Пыталась вспомнить, как вывести из строя противника. Что‑нибудь из самообороны. Собиралась сломать ему нос. — Неужели ты хотела драться? — недоумевал Эдвард. — Почему не попыталась убежать? — Когда бегу, я очень часто падаю, — неохотно призналась я. — Ты могла закричать! — В горле пересохло. Он покачал головой. — Ты права. Спасая тебе жизнь, я действительно вмешиваюсь в судьбу. В Финиксе ты тоже устраивала столько проблем? — Что значит «устраивала»? Разве в том, что случилось, есть моя вина? — обиженно спросила я. — «Устраивала» значит как магнит притягивала все опасное. Итак, ты устраивала столько проблем в Финиксе? — Ну, проблемы случались, но гораздо реже, — неохотно промолвила я. — Обычно удавалось отделаться парой швов и легким испугом. Наверное, все дело действительно в магнетизме: чем ближе я к Северному полюсу, тем страшнее и опаснее жизнь. Эдвард негромко захихикал. — Тебе лучше жить на экваторе. Я вздохнула. Въезжая в предместья Форкса, Эдвард сбавил скорость. Дорога заняла не более тридцати минут. — Увидимся завтра? — поинтересовалась я. — Конечно, мне ведь нужно сдавать сочинение, — улыбнулся он. — Встретимся за ленчем. Глупо, но после всего, что случилось сегодня, от обещания Эдварда у меня перехватило дыхание. Я не заметила, как мы оказались возле дома Чарли. В окнах горел свет, пикап стоял на месте; я словно очнулась от волшебного сна и вернулась к реальности. «Вольво» остановился, но выходить я не спешила. — Обещаешь прийти завтра в школу? — Обещаю! Нерешительно кивнув, я в последний раз вдохнула упоительный запах кожи и сняла пиджак. — Оставь его себе. Твоя куртка ведь у Джессики, — напомнил Эдвард. — А что сказать Чарли? — Да уж, рисковать не стоит… Я нерешительно коснулась дверцы. Выходить совсем не хотелось. — Белла? — позвал Эдвард. — Что? — Обернувшись, я увидела, что его лицо вдруг стало очень серьезным. — Можешь мне кое‑что пообещать? — Конечно! — выпалила я и тут же об этом пожалела. А если он попросит меня остаться ? Я не смогу… — Никогда не ходи в лес одна. Я раскрыла рот от удивления. — Почему? — Невинная прогулка может быть еще опаснее, чем дружба со мной. Просто поверь на слово. Голос звучал так зловеще, что я задрожала. Что же, это обещание я сдержать смогу. — Как скажешь, — улыбнулась я. Похоже, моя покорность не слишком его обрадовала. — До завтра, — вздохнул он, и я поняла, что мне пора уходить. — До завтра, — повторила я и неохотно открыла дверцу. — Белла? — Эдвард потянулся ко мне, и прекрасное лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Мне казалось, что сердце сейчас вырвется из груди. — Спокойной ночи! Я почувствовала дивный аромат его кожи. Так вот чем пахла куртка! Голова закружилась. Не в силах сдвинуться с места, я пыталась привести в порядок мысли. Наконец я все‑таки вышла из машины, но тут же потеряла равновесие и чуть не упала. Эдвард негромко рассмеялся. Обиженно хлопнув дверцей, я, пошатываясь, пошла к дому. Эдвард подождал, пока я дойду до двери, и только потом завел мотор. Серебристая машина исчезла за поворотом, а я завороженно смотрела вслед, почти не чувствуя холода. Словно во сне я нащупала ключи и открыла дверь. — Белла? — тут же позвал из гостиной Чарли. — Да, папа. — Кажется, он смотрит бейсбольный матч. — Что‑то ты рано! — Разве? — Еще и восьми нет. Как съездили? — Отлично! — Я почти забыла, что именно планировалось на этот вечер. — Девочки выбрали платья. — Ты в порядке? — Да, просто немного устала. Мы столько магазинов обошли… — Думаю, тебе стоит пораньше лечь спать! — озабоченно посоветовал Чарли. Неужели я так плохо выгляжу? — Сначала позвоню Джессике. — Разве не она тебя привезла? — Да, но я забыла куртку в ее машине. Хочу попросить, чтобы Джесс завтра ее захватила. — Дай ей хоть до дома доехать! — Конечно! Ретировавшись на кухню, я плюхнулась на стул. Боль тысячей иголок терзала голову. Наверное, это последствия стресса. Зря я так храбрилась при Эдварде… «Соберись!» — приказала я себе. Зазвонил телефон, страшно меня испугав. Я схватила трубку. — Алло! — пролепетала я. — Белла? — Привет, Джесс! Как раз собиралась тебе звонить. — Ты уже дома? — Она беспокоилась за меня, но удивилась, что я вернулась так рано. — Да. Я забыла куртку в твоей машине. Захвати ее завтра, ладно? — Конечно! А теперь расскажи мне, что случилось! — потребовала она. — Давай лучше завтра на тригонометрии, хорошо? — Нас слышит твой папа? — догадалась подруга. — Угу. — Ладно, поговорим завтра, пока! Судя по ее тону, завтра мне предстоит инквизиторский допрос. — Пока, Джесс! С трудом передвигая ноги, я поднялась наверх и кое‑как расстелила постель. Только встав под теплый душ, я поняла, как сильно замерзла. Несколько минут меня колотил озноб, и лишь когда вода стала горячей, как кипяток, онемевшее тело начало оживать. Я так и стояла, не в силах пошевелиться, пока бойлер не опустел. Выйдя из душа, я поплотнее закуталась в махровую простыню. Сушить волосы феном было лень, и, вернувшись в свою комнату, я быстро переоделась в теплую толстовку и тренировочные брюки. Соорудив на голове тюрбан из полотенца, я нырнула под одеяло и сжалась в комочек. Тепло волнами развивалось по телу, и я понемногу успокаивалась. Сегодняшние события теснились в голове, не давая уснуть. Столько всего случилось! Образы кружили в бешеном калейдоскопе, но, проваливаясь в забытье, я успела подвести итог уходящему дню. Три вещи прояснились окончательно. Во‑первых, Эдвард — вампир. Во‑вторых, он хочет попробовать мою кровь, хотя и борется с этим желанием. А в‑третьих, я окончательно и бесповоротно в него влюбилась.
